Общие человеческие ценности

Безмятежная вера в счастье родиться в самой гуманной, справедливой и т.д, и т.п. стране мира включала в себя, разумеется, и снисходительное сочувствие всем, кому повезло меньше, и смутные образы каменных джунглей, где матери учат детей врать, воровать, убивать, где выше всего ценится богатство, добытое любым путем — уж точно не честным. Трудно оценить всю силу удара, который нанесли идеологии изоляционизма официально провозглашенные слова «общечеловеческие ценности». Но и после того как они были провозглашены, многим казалось (а некоторым кажется и доныне), что нас большее отделяет от остального мира, и меньшее — объединяет с ним, хотя это меньшее и состоит из вещей очень даже важных: стремление сохранить мир во всем мире, например.

Международное социологическое исследование предполагало сравнить, что ценят, что едят и чем занимаются в свободное время люди разных стран. Судя по данным, приведенным в статье А.Голова в очередном номере бюллетеня «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения», между нами и, например, американцами гораздо больше общего, чем можно себе вообразить. С первого взгляда вообще кажется, что мы практически одинаковы.

Вот что больше всего, как выяснилось, ценят россияне (первая пятерка, в порядке убывания): безопасность семьи; здоровье и бодрость; почитание родителей и старших; верная дружба; обеспеченность. А вот такая же первая пятерка наиболее популярных ценностей у американцев: безопасность семьи; честность, устойчивые личные отношения; самоуважение; почитание родителей и старших. Большая разница?

Можно, конечно, сказать, что россияне так высоко ценят обеспеченность (занявшую в списке американцев не пятое, а двадцатое место) из-за бедности; но тогда отчего американцы так высоко ценят честность (второе место, а у россиян — восьмое)? Испытывают острый недостаток этого качества?

Можно еще раз обсудить патриархальность наших соотечественников, почитающих родителей и старших, — но на сей раз это вызовет только скепсис, поскольку старозаветная добродетель у американцев тоже вошла в первую пятерку «главных» ценностей.

Наш привычный автопортрет: непрактичные, безалаберные, все больше о высоком, духовном, терпеливые, необязательные… ну, что там еще? Ах да, коллективисты, общинники и уравнители…А вот вам из несовпадений в списках: ценность духовности у американцев заняла семнадцатое место, у россиян — тридцать седьмое; вера в Бога, набожность на тринадцатом месте у американцев, на тридцать пятом у нас; терпимость на восемнадцатом у них, на сорок втором у нас; равные возможности для всех — шестнадцатое место у американцев, тридцать первое у нас. Зато ценность порядка в обществе вышла на шестое место у нас и на сороковое у американцев; ценность долга на одиннадцатом месте у нас и на пятнадцатом у них. Еще смешнее со здоровьем: совсем недавно я писала о том, что в нашей культуре не принято сильно о нем заботиться и мы много на этом теряем, не избавляясь от вредных привычек и пренебрегая полезными. Так вот, в российском списке здоровье неожиданно вышло на второе место, а у американцев, которые еду в основном воспринимают в калориях, неуклонно бегают по утрам и дружно изгнали никотин из своей жизни, — у них здоровье аж на девятнадцатом месте.

Почему результаты опроса в чем-то противоречат нашим представлениям о себе и о других? Возможно, потому что это мифологемы, они слишком жестки и однозначны, чтобы отражать многообразную, текучую, динамичную реальность? Возможно, сам опрос не отразил какие-то глубинные характеристики наших национальных характеров?

Но один его результат бесспорен: «В первой двадцатке самых распространенных в каждой из стран индивидуальных ценностей можно увидеть гораздо больше общего, чем расхождений».

Социологи обращали внимание не только на «порядковый номер» той или иной ценности, но и на интенсивность ее признания, и вот тут разница между россиянами и американцами выступила вполне отчетливо: американцы большинство ценностей считают «исключительно важными», в среднем почти вдвое чаще. В России своим энтузиазмом к ним приближаются только молодые люди в возрасте 20 — 24 лет; потом он неуклонно снижается. Интересно, что этот энтузиазм не зависит ни от образования, ни от материального достатка, но резко возрастает в ожидании благотворных материальных перемен: как только человек начинает считать, что вскоре его благосостояние возрастет, как сразу очень многое становится для него исключительно важным. Не замечали?

Так или иначе, если судить по этому исследованию, «ценностное ядро» наших национальных культур состоит практически из одного и того же материала.

Что ж, общечеловеческие ценности на то и общечеловеческие, чтобы совпадать у самых разных народов. Тут национальное своеобразие создается самыми тонкими нюансами — например, один социолог утверждал: важнейшее различие между главными ценностями французов и русских состоит в том, что у них сначала по степени важности идут свобода и равенство, а у нас — братство. Хотя оба народа в принципе ценят и то, и другое, и третье.

В поисках утерянной идентичности (мы же теперь не носители Единственно Верного Учения, не жители самой справедливой и детолюбивой страны, не первые строители коммунизма — а кто мы есть такие?) политики и публицисты часто склонны преувеличивать значение и выраженность тех самых тонких нюансов, которые нас все-таки отличают от других. Нюансы, конечно, заслуживают самого пристального изучения. Но остаются только нюансами.

Ирина Прусс