Методические материалы, статьи

«Счастливая неизбежность»

Приход большевиков к власти — фундаментальное историческое событие. Более 70-ти лет октябрьский переворот трактовался как ключевое событие мировой истории, начало процесса освобождения всего человечества. Крах советской системы позволил заново, вне идеологических клише осмыслить проблему, которая вырастает из большевистской революции. Как это им удалось? Почему маргинальная политическая сила завладела огромной страной? К происходившему в 1917 году историки и философы будут обращаться снова и снова.

Плакат неизвестного художника, 1918 год

Если в советское время победа большевиков трактовалась как счастливая неизбежность, то сегодня маятник качнулся в обратном направлении.

И действительно, если идти по пути анализа отдельных событий, то победа большевиков представляется результатом невероятного стечения обстоятельств, цепью малообъяснимых случайностей. В подобном рассуждении есть своя логика. Но надо помнить об одном фундаментальном процессе. Большевистский переворот завершился Гражданской войной. В ситуации гражданской войны каждый человек обретает невиданную ни до, ни после степень свободы своего выбора. Сравним Гражданскую с Отечественной войной. В какой степени гражданин Советского Союза мог выбирать, идти ему на эту войну или не идти, на чьей стороне воевать? Да ни в какой. За его спиной стояло тоталитарное государство со СМЕРШем, заградотрядами, с практикой преследования семьи «изменника родины» и т.д.

Другое дело гражданская война. Новая власть и Белое движение только возникают. Все аморфно, все в процессе зарождения. Здесь практически каждый человек имел возможность пойти налево или направо или устраниться вообще. Российское общество реализовало свой свободный выбор. И историческая эмпирика показывает, как выбирало большинство россиян. И выбрало.

Зададимся вопросом: сколько красных солдат приходилось на одного белого? Красная армия обладала подавляющим численным превосходством. Почему? Вот что интересно! Поверхностный ответ такой: Белое движение было добровольным, хотя там тоже была мобилизация на отдельных этапах и в отдельных местах. Добавим, что за Белой армией были вековые военные и государственные традиции. Традиция дисциплины, военный опыт и знания, генералитет, специалисты. Но при всем этом около 70 процентов офицеров царской армии служили в Красной армии. Почему?

Такие элементарные вещи, как конформизм, желание выжить, надо отмести с самого начала. Они в равной степени работали и за, и против. История определяется вещами более глубокими. Прежде всего, крах царизма стал непреложной данностью. Романовы начали Первую мировую войну, и эта война добила и династию, и Империю. В 1917 году армия переживает полный распад. Власть без армии — вещь сомнительная, а в России, где государство в сознании людей равно армии, ее распад однозначно читался как конец государства. Политически мыслящие люди видели, что царизм заводит страну в катастрофу, еще в 1915 — 1916 годах. Поэтому на одном фланге оппозиции вызревали планы устранения Николая. На другом — прогрессивный блок пытался «продавить» через Думу идею ответственного министерства, иными словами, снять самодержавие, устранить его политически. То, что ситуация идет к катастрофе, было очевидно и для широкого слоя общества, об этом свидетельствуют источники.

Сама Февральская революция была чисто стихийной. Она зафиксировала: народ фундаментально устал и отказывается участвовать в войне. Вспомним одну вещь. В России крестьянин воюет охотно тогда, когда уверен, что царь «воюет басурман и завоевывает землицу». В этом — зерно неписанного общественного договора между престолом и крестьянством. Мы платим подати и идем в рекруты класть живот свой, а царь-батюшка — отдает новые земли в расселение. Отсюда — бесконечные войны со степью, Ордой, Турцией, завоевание Средней Азии. Уже русско-японская война, с крестьянской точки зрения, была не нужна, об этом писал Короленко. А здесь царь потащил миллионы крестьян воевать с Германией и Австро-Венгрией, и крестьянину было совершенно ясно, что никакой землицы ему не перепадет.

Мы ведь говорим о стране с экстенсивной экономикой и патриархальным традиционным крестьянством, которое не умело хозяйничать интенсивно и все время страдало от безземелья. Этот кризис усиливается в XIX веке, когда в деревне начали сказываться последствия модернизации. Правильное родовспоможение, практика прививок — все это вело к снижению смертности. Единственное, что оставалось, — расселяться на новые территории. С этих позиций, Первая мировая война была бессмысленным и антинародным предприятием. Война была страшно кровавой — миллион русских солдат полегли, а землицей и не пахло. А логика крестьян какая? Раз царь не завоевал новых земель, пусть дает земли дворянские. В этом состояло крестьянское понимание справедливости: мы заплатили жизнями, и нам должны дать землю.

Историческое поражение старой России

Посмотрим на исторические примеры. Чем обернулась Французская революция? Секуляризацией церковных землевладений и земельной реформой. Так что — что делать, было известно. В России государство могло расплатиться удельными, монастырскими, дворянскими, казенными землями. Принудительно выкупить земли у дворян, расплатиться с ними ценными бумагами, но рассчитаться с народом. Проблема была бы решена, революции не было бы. Вот как раз на это царизм и не был готов. Заметим, мыслящие современники событий из монархического лагеря, например Шульгин, указывают, что именно в этом пункте суть исторического поражения старой России.

Плакат художника Д. С. Моора, 1919 год. Издательство, отдел Р.В.С.Р.

Далее, до 1917 года бунты в России носили стихийный характер — смута, пугачевщина. А Февральской революции и октябрьскому перевороту предшествовали годы организованных усилий контрэлиты. Революционеры работали с середины XIX века (хотя Февральская революция и началась стихийно), были бомбисты, народовольцы, была традиция хождения в народ. Контрэлита нащупывала язык для общения с народом, отрабатывая тактику революционного взрыва страны. И за сорок с лишним лет она многому научилась. Царизм, как сила конструктивная, проиграл на политическом поле революционному движению борьбу за народ, в этом была беда не только для царизма, но прежде всего — для народа.

Но боже мой. Ведь они уничтожили, разорили страну… Люди гибнут миллионами, потому что они продолжают свои проклятые, бесовские опыты социалистические, Сатанинскую вивисекцию над несчастным русским телом…
Это что же значит?
Это значит, что на этом направлении Белая мысль еще не победила.
Еще не пришло время… И люди гибнут, и Всеобщая, Явная, Равная, Прямая нищета носится над Свято-Грешной русской землей, заметая свой след проклятиями и слезами.
Чтобы сократить страдания своих братьев, Белая армия три года без счета лила свою кровь. Она думала, она надеялась, что Белое оружие работает скорее и вернее, чем Белая мысль.
И если будет на то господня воля, мы еще раз бросимся в бой…
На помощь погибающим…

В. Шульгин, 1920 год. Ленинград: Прибой 1927

Модернизация в России начинается в XVII веке, Петр ее резко ускорил и придал определенный вектор. Процесс этот привел к тому, что в стране появляются два слоя: один — большое общество, город, дворянство, люди, включенные в модернизацию, другой — патриархальное крестьянство. Крестьянский космос самозамыкался, прятался от большого города, от рынка. Это был мир глубоко традиционный, тяготевший к идеалам, восходящим к эпохе ранней государственности. Там судили друг друга по традиционному праву. Конокрада могли забить на месте. Этот мир стремился жить вне государства. Но с отменой крепостного права в стомиллионный крестьянский космос начинают энергично проникать отношения большого общества, идет пробуждение огромной патриархальной массы.

Большевизм победил легко, почти без сопротивления, ибо предлагал утопию: все, всем и сразу. «Облик правды — грозен, — писал испанский философ Мигуэль де Унамуно, — народ нуждается в мифах, в иллюзиях, в том, чтобы его обманывали. Правда — нечто страшное, невыносимое, смертельное». Большевики дали иллюзию мира, земли, хлеба. Реальностью стала новая война, конфискация зерна, голод. И невиданный террор.

Из книги М. Геллера и А. Некрича «Утопия у власти»

Значительная часть крестьян уходила в города. С начала века начинается городская революция. К 1917 году 18 процентов населения жили в городах, а лет за пятьдесят до 1917 года горожанами были всего 4 процента, и эти 18 процентов демонстрируют уже значительный рост. Если мы пройдем сейчас по Москве, то окажется, что в общем объеме дореволюционного жилого фонда застройка 1900-1917 годов составляет приблизительно 75 процентов. Города росли, как на дрожжах.

Идеи большевизма…
«Будем делать нужники из золота»

Но когда патриархальная масса начинает пробуждаться к жизни в большом обществе, она активизируется и становится неуправляемой. Вдруг возникают какие-то дикие слухи. Например: царская дочка выходит замуж за турецкого султана, и на радостях будут сожжены две губернии. Масса пробуждалась к исторической жизни, и пробуждение это отливалось в формы эсхатологических чаяний. Идея большевизма — идея светлого будущего, земля крестьянам и мира народам — была чисто средневековой эсхатологией. Люди верили, что завтра все безобразия кончатся, этот мир рухнет и настанет светлая, правильная, божеская жизнь, без богатых и бедных.

В Европе конец Средневековья и начало Нового времени фиксируется еврейскими погромами, крестьянскими возмущениями. Это эпоха религиозных движений, эпоха таборитов и разнообразных войн. Пробуждение патриархальной массы, выброшенной в общество модернизационными процессами, всегда чревато кризисами. Россия подлежала общим закономерностям. Отмена крепостного права запустила процессы трансформации крестьянства. Крестьяне начинают читать не церковные, а светские тексты, по-своему перетолковывая газетные сообщения. Именно эта масса, пробуждающаяся для жизни в модернизированном мире, являла собой взрывное устройство. Эффективно использовать ее могли две силы — эсеры и большевики. У монархии не было ни адекватной идеологии, ни тактики, ни стратегии работы с пробуждающимся народом. Талантливые энтузиасты из чиновничьей среды типа полковника Зубатова не делали погоды.

Посмотрим, что происходит после Февральской революции. Радикализация общества нарастает с каждым днем. Князь Львов — осторожный, крайне умеренный либерал. Далее — Милюков. За ним — Керенский. Радикализация Временного правительства фиксировала радикализацию общества. В рамках этой тенденции октябрьский переворот логичен. Российское общество кардинально отказывалось воевать, но у Временного правительства не хватило духу на выход из войны через сепаратный мир с Германией. Оно тащило умирающую армию в обреченное наступление 1917 года, а большевики начали свое правление с того, что подписали сепаратный мир с Германией. Честь им и слава: это и был тот политический реализм, на котором они выиграли. Политическая элита не совладала с ситуацией, она не заключила сепаратного мира в первую неделю после февраля. У нее не хватило духу и на немедленную земельную реформу. Хотя бы самую демагогическую, как это сделали большевики.

Плакат художника Т.Ф. Зейлера, 1918 год

Почему так случилось, почему элита не совладала с ситуацией? В России не были сформированы реальные структуры буржуазного общества, не было настоящей буржуазии. Абсолютно доминировало огромное крестьянское море, потенциально взрывоопасное. И существовал слой общества, который мог сыграть на этих настроениях.

Я думаю, что Ленин верил в свои слова, когда говорил, что «мы построим коммунизм через двадцать лет и, в назидание людям из прошлого, будем делать нужники из золота». Первое поколение верило и в светлое будущее, и в коммунизм. Это были честные средневековые люди, мыслившие эсхатологически, несмотря на прекрасное образование и знание европейских языков. Структура сознания может сформироваться до усвоения суммы знаний и положений, которые объективно способны разрушить эту структуру. И тогда рождается грамотный идеолог Средневековья. Николай II говорил на четырех языках, но был чисто средневековым человеком.

Сегодня для нас, проживших в Советском Союзе большую часть жизни, идея светлого будущего может вызвать или смех, или слезы. В нее никто уже не верит, но тогда — иное дело. Большая часть тех, кто так или иначе участвовал в революции на стороне большевиков, верили в это. В противном случае события утратили бы всякую возможность объяснения.

- Дяденька! Дяденька, отпусти! — зазвенело всем звоном и далеко туда — за Фонтанку — за Неву, и туда — за дома, колокольни, трубы.
Я… пошел своей дорогой, не помню, за какой добычей, и прохожие тронулись по своим делам — за какой-то добычей.
Но я никак не мог забыть, и не могу забыть и не забуду до смерти… этот детский крик: от него никуда не уйти и никаким благовестным колоколом не заглушишь!

Алексей Ремизов. Взвихренная Русь.
Лондон, 1990

Почему царские офицеры воевали в Красной армии?
Почему большевики оказались эффективнее и организованнее?

Ведь и красные, и белые были частью одного и того же общества. Ответ, на самом деле, не так прост. Русский человек начала ХХ века не мог идти против целого. Соборное единение народа и власти всегда право. Для того чтобы идти против центра и силы, которую поддерживает сакрализованный в сознании интеллигенции народ, необходима была несокрушимая личность, которая не рождалась в русской культуре, и потому существовало глубокое убеждение: не может быть так, что один, пусть даже офицер, идет в ногу, а вся рота — не в ногу. Эта проблема гораздо трагичнее и сложнее, чем может показаться.

Царь сам отрекся от престола, большевики победили на большей территории страны. Как же с ними можно бороться? Вспомним, начинается война с поляками, и не кто-нибудь, а Брусилов подписывает документ, где обращается к россиянам-соотечественникам и «подключает» русские смыслы. В определенные моменты большевики умудрялись апеллировать и к русской традиции, и к великодержавным настроениям. У Белого движения не было ни одной мало-мальски пригодной политической идеи. Профессиональные военные противостояли профессиональным политикам, а в такой диспозиции политик всегда выигрывает.

Большевики были адекватны массе и явили себя прекрасными политиками. Циничными, лживыми, но все их лозунги отвечали чаяниям народа. Так, белые стояли на позициях «единой и неделимой России», а красные выбросили лозунг «право наций на самоопределение». Позже они благополучно отняли это право, но во время Гражданской войны эта идея работала на красных.

И вот большая часть общества пошла за большевиками. Крестьяне получили землю от большевиков. Причем по той схеме, которая отвечала представлениям наиболее традиционной массы. Белые не отнимали захваченную крестьянами землю непосредственно, но оставляли решение вопроса о земле на послевоенное будущее. Крестьянин понимал, что для него это решение будет заведомо менее выгодным, нежели реализация лозунга «земля — крестьянам». Он уже сел на эту землю, распахал ее, почувствовал себя хозяином. Отсюда тяготение крестьянина к большевикам.

Но дальше — самое интересное

Традиционный крестьянин мыслил справедливую жизнь по моделям крестьянской утопии. Чтобы земля делилась поровну и хватало ее на всех. Чтобы подати были малые. Чиновников — минимум, и в жизнь «общества» они не вмешивались. Чтобы город не давил и не разрушал деревню. Но большевики раздали помещичью землю совсем не ради крестьянской утопии. Они формировали социальную базу режима и решали проблему обеспечения государства (прежде всего, города и армии) хлебом, а армии — рядовыми. Отсюда комбеды, продразверстка, продотряды, отсюда мобилизация в Красную армию. Оказалось, что земля — это еще не все. Важно быть собственником выращенного на ней. Конфискационная политика большевиков вопиюще нарушала традиционные представления о справедливости, и в ответ крестьяне восставали. Но… все было бесполезно, бесплодно. Государству можно противопоставить только другое государство. Догосударственная утопия жизнеспособна в VIII веке, но не в XX. Соли, спичек, керосина и топоров с косами земля не родит. Реальный выбор был между красными и белыми. Отсюда бесконечные метания крестьянства на протяжении всей Гражданской войны. Грабили и те, и другие, но красные дали землю, и крестьянин рассудил так, что при земле он как-никак, а проживет. Кончится война, успокоится большевистская ненасытность, и можно будет зажить спокойно — хозяином на своей земле. Крестьянин ошибся, но когда он осознал это, было уже поздно.

Обращаясь к парадоксу победы большевиков, мы подходим к важной философской проблеме — проблеме соотношения закономерного и случайного. Есть класс ситуаций, который невозможно анализировать, оставаясь на уровне исторической фактологии. Спросим себя: почему проиграл Наполеон? Можно анализировать ход битвы при Ватерлоо, сказать, что виноват Груши, обозначить какие-то военные и политические факторы. Но существует и другой уровень анализа. Если мы перейдем на этот уровень, то увидим, что логика развития европейской истории была такова, что силовая интеграция Европы в последний раз была возможна при Карле Великом. Уже Габсбурги, растратив невообразимые ресурсы, потеряв все то, что выкачивалось из завоеванных колоний в Америке, угробив несколько поколений испанцев и других европейских подданных, так и не смогли собрать Европу воедино. Силовая интеграция Европы была невозможна. Поэтому ни Наполеону, ни Гитлеру это сделать не удалось. Европа интегрируется на наших глазах, но совсем иным путем. Когда мы выходим на такой уровень анализа, случайные факторы — договоры с Александром I, расклад военных сил или русский «генерал Мороз» — оказываются второстепенными обстоятельствами.

«Грабь награбленное!»

Тысячелетняя история России не сформировала и не укоренила в обществе идеи частной собственности. Частная собственность начинается с собственности на землю. Но права частной собственности на землю в России не было. Была дворянская привилегия на владение землей. Право же по своему понятию всеобще. Сохранялась община, и потому миллионы крестьян жили вне института собственности на землю. В глазах крестьян частная собственность барина на землю не имела нравственной санкции. Культура и прежде всего государство не воспитали идею собственности у огромной массы в сто миллионов человек.

«Было бы лицемерием со стороны общества, испытавшего небывалое моральное падение, требовать от добровольцев аскетизма и высших добродетелей. Был подвиг, была и грязь. Героизм и жестокость. Сострадание и ненависть. Социальная терпимость и инстинкт классовой розни. Первые явления возносили, со вторыми боролись. Но вторые не были отнюдь преобладающими: история отметит тот важный для познания русской народной души факт, как на почве кровавых извращений революции, обывательской тины и интеллигентского маразма могло вырасти такое положительное явление, как добровольчество, при всех его теневых сторонах сохранившее героический образ и национальную идею».

А.И. Деникин. Из воспоминаний

Когда в 1940 году на Закарпатской Украине советская администрация проводила крестьянскую реформу, коммунисты столкнулись с тем, что крестьяне отказывались брать помещичью землю. Как можно взять чужое? Подобная история повторилась в Афганистане. Афганские бедняки отказывались от помещичьих земель, ибо ислам воспитал в них уважение к частной собственности. Если бы им продавали эту землю за любую самую символическую плату, они бы ее купили, а вот даром взять нельзя. У нас же лозунг «Грабь награбленное!» сработал прекрасно. Большевики скрепили свой союз с крестьянством кровью и преступлением. Усадьбы грабили всем миром. Имения жгли, женщин насиловали. После этого крестьянину не было пути назад. Если бы вернулся помещик, крестьянин потерял бы не только надел, но, возможно, и жизнь. Поэтому при всей ненависти к продотряду деваться крестьянину было некуда. Народ оказался соучастником преступления. Запомним: речь идет о миллионах людей по всей стране. Это был стихийный процесс, который поощрялся большевиками. Умные и циничные политики почувствовали настроения масс и нашли лозунг, который был радостно, с воодушевлением принят большинством населения.

Не сформировав института частной собственности, не включив стомиллионное крестьянство в процесс исторического развития (он, по существу, начался только в середине XIX века), русская история делала победу большевиков исторически неизбежной и закономерной. Заметим, что в итоге советская власть обеспечила «переваривание» традиционной массы. На это ушло семьдесят лет. Окончательное размывание традиционного крестьянства завершается в 70-е годы ХХ века. На этом исчерпывается историческая функция коммунизма в России, и советская власть поразительно быстро деградирует.

По всему православному миру, за исключением Греции, разворачивались типологически близкие процессы. Коммунисты приходили к власти, причем иногда без советской помощи, и создавали устойчивые режимы. Их не надо было поддерживать советскими танками, как в Венгрии или Чехословакии. В других странах, где современные города соседствуют с архаическим крестьянством, скажем, в Латинской Америке, свой шанс получают разного рода «Красные бригады» и движения типа «Сандеро люминосо». Россия просто оказалась первой в этом ряду.

Поговорим о судьбах империи

Империю создает Иван Грозный. Взятие Казанского и остальных ханств сделало Московию страной с двумя культурами — православной и исламской. Проходит два десятилетия, начинается Смутное время, и племена инородцев отпадают. И так каждый раз. Болотников, Разин или Пугачев «запускают» волнения инородцев. При Петре поднимаются башкиры. На фоне войны со шведами из империи попыталась выйти Украина. Раздел Польши создает бесконечную и неразрешимую польскую проблему. Имперская ситуация с необходимостью порождает распад империи в эпохи кризиса.

В эпоху Екатерины создается большая империя с восточными и западными землями, частью Польши в России.

К 1917 году Российская империя владеет на западе Прибалтикой, Польшей, Украиной. Особое место занимала достаточно автономная Финляндия. Все эти общества в разной степени были нетождественны России. Их генезис и формирование лежали за рамками православного мира, в поле притяжения западноевропейских культур. Начиная с тридцатых годов XIX века, в этих странах идет формирование национального самосознания, возникают буржуазные нации. Все эти народы вышли из России в 1917 году. Финны и поляки вышли навсегда. Прибалты — на два десятилетия. Украинцы были возвращены в ходе Гражданской войны. Исламские общества Средней Азии, Северного Кавказа, Крыма также претендовали на выход из России или автономию. Заметим, что Средняя Азия — это по преимуществу тюркский мир. В то время тюрки стояли на пороге своего национального возрождения.

Автономисты, сепаратисты, деятели национального культурного возрождения — типичные персонажи предреволюционного «ландшафта» имперских окраин. Автономисты были даже в Сибири.

Подобные процессы разворачивались и в Австро-Венгрии. На территориях чехов, сербов, поляков шел естественный процесс формирования европейских наций. Распад Империи был закономерен. Русский народ получил шанс на построение национального государства, но он его не использовал. Империя была восстановлена в новой идеологической «упаковке». Большая часть отпавшего была возвращена в ходе Гражданской войны, остальное Сталин добирал в конце 30-х. Неудача постигла коммунистов только в Финляндии.

И еще один принципиально важный момент. Вспомним и зафиксируем: большевики победили в России, а уже на Украине, в Азербайджане, в Грузии и Средней Азии, во всех остальных республиках, краях и территориях Российской империи коммунистическую власть принесла русская Красная армия на своих штыках. Иногда в обозах этой армии ехали какие-нибудь армянские коммунисты, но мы хорошо понимаем, что делал товарищ Фрунзе во главе Красной армии, которая побеждала. Об этом не стоит забывать. Великодержавная идея жила в русском народе, и уже в новой большевистской семантике она потребовала реставрации единого целого. Другие объяснения произошедшего не убеждают.

Россия породила коммунизм и переболела им, как сейчас говорят «по полной программе». Советская власть осталась в прошлом. Осмысление этого прошлого — залог нашего движения.

Игорь Яковенко



См. также:

Услуги стоматологических клиник по зубному протезированию
Бытовые кондиционеры в современных домах
Услуги сервисных компаний по ремонту стиральных машин
Услуги типографий
Программируемые логические контроллеры и их применение в промышленности
Интернет-магазины мебели
Курсы иностранных языков в Кирове
ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное
Услуги бухгалтерского учета Поэтому сегодня большое распространение получил качественный бухгалтерский аутсорсинг. Предоставление бухгалтерских услуг в этом случае проводится опытными сотрудниками аутсорсинговой компании. Использование наших услуг по бухгалтерскому сопровождению и обслуживанию в деятельности компании избавит Вас от проблем ведения бухгалтерского учета и поможет Вам сосредоточиться на Вашем бизнесе.

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005