Teletrofono в конгрессе США
Расследование ведут конгресс США и наш корреспондент
О том, что в биографии телефона имеются белые (а, возможно, и грязные) пятна, в конгрессе США узнали 24 мая 2002 года из выступления конгрессмена от Нью-Йорка Элиота Энгеля. Он суммировал изыскания профессора Базилио Катаниа, доказывавшего, что телефон изобрел Антонио Меуччи, а не Александр Белл, как считалось общепризнанным. Спустя три месяца, 5 сентября, конгрессмен Энгель выступил еще раз, чтобы внести в протоколы конгресса обширные фрагменты из лекции Катаниа, прочитанной незадолго до того в Университете Нью-Йорка.
Следующее уже законодательное событие в этой истории произошло 17 октября 2001 года, когда конгрессмен Вито Фосселла предложил своим коллегам принять резолюцию, чтобы «почтить жизнь и достижения итало-американского изобретателя XIX века Антонио Меуччи и его работу по изобретению телефона». В вводных замечаниях он напомнил о вкладе итальянцев в историю США: один открыл саму Америку, два других подписали Декларацию независимости, четвертый расщепил атом, а пятый был знаменитым летчиком-истребителем. Но одного итало-американца недооценили Антонио Меуччи. Это и надлежало исправить предложенной резолюции:
«Принимая во внимание, что жизненный путь Антонио Меуччи, великого итальянского изобретателя, был необычайным и трагичным;
после иммиграции в Нью-Йорк Меуччи продолжал с непрестанной энергией работать над проектом, начатым им в Гаване, Куба, над изобретением в области электронной связи, которое он позже назвал «teletrofono»;
в своем доме в Стэйтен Айленде он установил зачаточную линию связи, которая связывала полуподвальный этаж с первым, а позже, когда его жена заболела тяжелой формой артрита, он создал постоянную линию связи между своей лабораторией и спальней жены на втором этаже;
истратив сбережения на свою работу, Меуччи не смог коммерчески использовать свое изобретение, хотя демонстрировал его в 1860 году и опубликовал его описание в нью-йоркской газете, выходившей на итальянском языке;
Меуччи не освоил английский язык настолько хорошо, чтобы ориентироваться в сложном мире американского бизнеса;
Меуччи не смог изыскать средства, чтобы оплатить оформление патента, и поэтому вынужден был ограничиться заявкой на патент, которую следовало возобновлять каждый год, и первый раз подал эту заявку 28 декабря 1871 года;
позже Меуччи узнал о пропаже его работающих моделей в лаборатории компании Western Union и, живя в то время на общественное пособие, был не в состоянии возобновлять свою заявку после 1874 года;
Александр Грейам Белл, который проводил эксперименты в той самой лаборатории, где хранились материалы Меуччи, в марте 1876 года получил патент и впоследствии признание как изобретатель телефона;
13 января 1887 года правительство Соединенных Штатов начало процесс, чтобы аннулировать патент, выданный Беллу, на основании того, что имел место обман; и Верховный суд признал это обвинение оправданным и подлежащим судебному разбирательству;
Меуччи умер в октябре 1889 года, в январе 1893-го истек срок действия патента Белла, и дело, как утратившее практическое значение, было прекращено без решения вопроса об истинном изобретателе телефона;
если бы Меуччи был в состоянии платить по 10 долларов, чтобы возобновлять свою заявку после 1874 года, никакого патента Белл не получил бы;
палата представителей полагает, что жизнь и достижения Антонио Меуччи заслуживают известности и что должна быть признана его работа по изобретению телефона».
Резолюцию эту рассмотрел соответствующий комитет конгресса, к инициатору резолюции присоединились еще дюжина конгрессменов, и, наконец, 11 июня 2002 года резолюцию поставили на голосование и приняли.
В коротком обсуждении, которое предшествовало голосованию, звучало лишь сочувствие к грустной судьбе изобретателя, обиженного людьми и историей. Никто из конгрессменов не высказал возражений или хотя бы сомнений в достоверности обрисованной исторической картины. Особо заметно было сочувствие к трудной доле эмигранта. Это не так уж удивительно для средних американцев, которые чаще всего знают, что они дети, внуки или правнуки эмигрантов, и знают свои семейные эмигрантские истории.
Прочитав материалы обсуждений в конгрессе, доступные всякому обитателю Интернета, и я поддался общему настроению. Не скажу, что безропотно, приподнял брови, увидев итало-американский пафос. Ну, какое отношение имеют Христофор Колумб из XV века и Энрико Ферми из ХХ к тому, что изобрел и изобрел ли? Антонио Меуччи в середине XIX?! Но я не стал вредничать, предположив, что политическое искусство требует жертв.
Однако помимо жертв по части логики была очевидна и одна человеческая жертва православный Александр Белл. Текст резолюции, если прямо от имени конгресса США и не обвиняет Белла в краже и присвоении чужого, то всякий прочитавший резолюцию, в сущности, не может прийти к иному выводу. И этот вывод журналисты с присущей им ясностью довели до сведения публики.
Что позволено журналисту, то не очень позволительно историку науки, знающему, как трудно бывает восстановить ясную картину событий далекого прошлого. Помня, что вся эта конгрессовская история началась с лекции в Нью-Йорке итальянского профессора Б. Катаниа, я решил познакомиться с исследованием неизвестного мне доселе историка науки и техники. И обнаружил, что я далеко не первый, под натиском проявленного к нему интереса проф. Катаниа поместил в Интернете, рядом с рассказом о своих жизненных достижениях, раздел, посвященный Меуччи, с ответами на «часто задаваемые вопросы».
Получив обстоятельные разъяснения из рук самого «виновника торжества», я, однако, задал вопросы, на которые ответов не было, и пришел к выводу, что дело далеко не столь ясное, как видится в резолюции американского парламента. Если не ограничиваться парламентскими выражениями дело ясное, что дело темное.
Начать с того, что упомянутый в резолюции факт публикации описания в нью-йоркской газете основан лишь на свидетельстве самого (77-летнего) Меуччи на судебном разбирательстве 14 лет спустя после предполагаемой публикации. Нужного номера газеты не удалось найти во время трех судебных процессов 1
Текст годичной заявки, которую Меуччи возобновлял трижды, оказался слишком кратким, чтобы судить о сути изобретения. Резолюция конгресса утверждает определенно, что если бы Меуччи возобновлял свою заявку после 1874 года, «никакого патента Белл не получил бы». Однако это еще вопрос. По тогдашнему патентному праву годичная заявка на изобретение давала приоритет в случае, если кто-то другой просил выдать патент на подобное изобретение, предоставить в течение трех месяцев свое полное описание. Но сумел бы Меуччи подготовить убедительное описание и, главное, сумел бы он найти необходимые для оформления патента деньги, которых до того не мог найти, это науке не известно. И никакого судебного решения на этот счет тоже не было.
В ходе судебного процесса, инициированного правительством США, стороны обменивались обвинениями государственных и юридических инстанций в пристрастности (основанной на материальной заинтересованности), но поскольку это судебное дело было прекращено без принятия решения, никакие обвинения нельзя употреблять как доказанные. И никакого особого веса не имеет сам по себе факт, что в этом процессе против компании Белла выступило правительство США. История американского правосудия знает примеры, когда процессы типа «Мистер Смит против правительства США» оканчивались не в пользу правительства.
От юридически сомнительных суждений вернусь к моим собственным сомнениям.
Если у Меуччи не было денег на оформление телефонного патента, откуда взялись гораздо большие деньги на адвокатов, представлявших его интересы на судебных процессах? Из разъяснений проф. Катаниа видно, что интересы Меуччи стали интересами гораздо более состоятельных предпринимателей, которые хотели таким способом получить доступ к аппетитному пирогу телефонного бизнеса. Ведь рецепт пирога, впервые испеченного компанией Белла, защищался его патентом. Так что те, кто в конце 80-х годов XIX века тратили деньги на то, чтобы отстоять приоритет Меуччи, думали не только об исторической справедливости. И то была далеко не единственная попытка оспорить в суде патент Белла, в общей сложности его компания выдержала около шестисот судебных процессов.
Далее. Меуччи не сумел получить патент на телефон, но как же он в 1
И третье сомнение (которое у меня, признаюсь, возникло первым). Проф. Катаниа далеким прошлым телефонии занялся только после ухода на пенсию, а до того работал над его будущим занимался инженерными исследованиями в области телекоммуникаций. В глазах американских конгрессменов это, возможно, добавило авторитета его суждениям по истории телекоммуникаций. Но на взгляд историка науки, у профессионала, работающего на переднем крае радиотехники, есть и особые трудности в понимании ее ранних стадий. Нужно освободиться от знаний, вошедших в плоть и кровь. Ведь самоочевидные сейчас понятия когда-то были прозрениями.
Итальянский профессор на рубеже XXI века отверг суждение американского профессора Ч. Кросса, который за сто лет до того выступил экспертом на судебном процессе Белла-Меуччи. Ч. Кросс возглавлял физический факультет одного из ведущих американских университетов MIT, и результат его экспертизы был таков: заявка Меуччи описывает устройство, известное как «телеграф влюбленных» или «струнный телефон», попросту говоря, две банки, соединенные струной. В таком «телефоне» звук распространяется по струне безо всякой электрической помощи на расстоянии до десятков метров.
Профессор Катаниа опровергает мнение этого эксперта XIX века, обвиняя его в заведомой лжи и дружбе с Беллом и утверждая, что Меуччи опередил Белла не только по времени, но и технически. Однако меня озадачило, как в своих объяснениях Катаниа использует такие понятия («широкополосный», «скин-эффект»), которых не было и в помине во времена Меуччи.
Несомненная смелость проф. Катаниа становится совсем очевидной, когда на его интернетной презентации видишь размах его исследований. До своего историко-научного штурма он сделал не менее внушительный шаг от техники телекоммуникаций в направлении квантово-релятивистской физики, происхождения человека и Вселенной и сравнения научных и библейских учений
По всем этим причинам, будь я конгрессменом США, я бы воздержался при голосовании и подождал бы, пока историки науки разберутся, что и когда изобрели Меуччи, Белл и многие другие изобретатели телефона. В истории науки немало случаев, когда одно и то же в сущности открытие делается разными людьми независимо, если оно «носится в воздухе».
Конечно, столь общие соображения не могут решить конкретную проблему: украл Белл изобретение у Меуччи или нет. Оставаясь с неутоленными сомнениями, я не могу исключить, что когда-нибудь придется отдать должное исключительной научно-исследовательской смелости проф. Катаниа и проницательности конгресса США.
Какую же мораль можно извлечь из этой сомнительной истории науки и техники? Как минимум, три.
Во-первых, на этом маленьком примерике судите сами об Америке, как пели советские куплетисты. Члены американского парламента тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. И свойство ошибаться, и горячая симпатия к неудачливому итало-американцу «великолепному изобретателю и никудышному бизнесмену». Конгрессменов не остановило громкое имя Белла, покрытое научно-технической славой и толстым слоем золота, перед исторической справедливостью все равны. Проявлению человеческих чувств не помешал и античеловеческий акт террора 11 сентября 2001 года, проект резолюции был внесен спустя лишь месяц, рядом с обсуждениями проблем контртерроризма, авиационной безопасности и т.п.
Во-вторых, ясно видно, что чувство национальной гордости свойственно итальянцам не меньше, чем другим великим и малым народам, и что итальянцы, даже став американцами, не перестают быть итальянцами.
А в-третьих, и в самых главных, не менее ясно видно: чтобы знание стало общественной силой, к таланту открывателя-изобретателя необходимо добавить талант предпринимателя.
«Каким путем США так успешно и быстро осваивают новую технику не только по сравнению с нами, но и по сравнению с другими капиталистическими странами? При моем посещении Америки [осенью 1969 года] я имел возможность познакомиться с этим процессом в «Белл компани». Компания «Белл» контролирует 85% телефонной сети в США, имеет более 700 тыс. служащих и рабочих, ее капитал 30 млрд дол. В исследовательских лабораториях и на опытных заводах компании занято 20-25 тыс. человек, что составляет около 3% от всего числа работающих. Когда я знакомился с работой этого учреждения, то они в основном были заняты новой телефонной аппаратурой, которая всецело работает на полупроводниках, что дает возможность производить вызов кнопочным набором. Внедрение такой новой телефонной системы в масштабе такой страны, как США, очень крупная техноэкономическая задача, и для того чтобы она вытеснила существующую систему, требуется весьма надежная и продуманная разработка новой аппаратуры.
Мы хорошо осознаем, что для творческого развития искусства нужно тщательно отбирать и воспитывать артистов, актеров, писателей, поэтов и др. Далее, жизнь показывает, что творчески высоко одаренных людей мало, такие писатели, как Толстой, Пушкин, Чехов, считаются единицами. Но то, что для успешного развития и освоения новой техники от инженеров, конструкторов, экономистов, менеджеров тоже требуются такие же творческие способности, это оказалось не так очевидно. Только когда, например, творческие способности менеджера в организации производства достигают масштабов Форда, Бати, Карнеги, Эдисона и др., то они становятся очевидными даже неспециалистам. Значимость для внедрения новой техники творческих способностей рядовых работников осознать оказалось куда труднее. Все значение отбора творческих работников при развитии новой техники первыми поняли американские предприниматели и сейчас стали его осуществлять в широком масштабе».
Из доклада на совещании у председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина 28 декабря 1970 года «О причинах, обусловливающих более медленное освоение у нас новой техники по сравнению с США»