У истоков новгородской государственности
О раскопках Новгорода, этой русской Трои, наш журнал рассказывает регулярно. Это стало уже традицией. Потому что для археологов во главе с академиком Валентином Яниным традиция — почти каждый сезон делать сенсационные открытия.
Сегодня Валентин Янин рассказывает нашему корреспонденту Галине Бельской о блестящих результатах прошлогоднего сезона, а мы пользуемся случаем и поздравляем этого великого археолога с наградой — медалью М.В. Ломоносова, учрежденной Академией наук и вручаемой за выдающиеся достижения в науке.
Бельская: — Вначале хочу спросить об одном противоречии, бросающемся в глаза. Мы уже давно привыкли называть «вечевой строй» Новгорода боярской республикой. Но что же это за республика, если в ней есть княжеский престол и сама система власти включает в себя князя как обязательное условие действия этой системы?
Янин: — Да, вот такое противоречие. Ведь и княжеством Новгородское государство называть невозможно. В этом мы легко убеждаемся, рассматривая особенности государственного устройства этого города. Здесь вся деятельность приглашенного со стороны князя поставлена под строгий контроль местного боярства, то есть князь лицо подконтрольное.
Судите сами. «А бес посадника ти, княже, волостии не роздавати, ни кграмотъ даяти»; «А волостии ти, княже, новгородьскыхъ своими мужи не держати, нъ держати мужи новгородьскыми; а дарьъ от техъ волостии имати»; «ни сель ти держати по Новгородьскои волости, ни твоеи княгыни, ни бояромъ твоимъ, ни твоимъ дворяносъ«… Получается, что князь связан по рукам и ногам не только условиями традиционного договора, но и гордой формулой «вольности в князьях». Это значит, что новгородцы вольны как пригласить князя, так и изгнать, если действия его не заслужат их одобрения.
Бельская: — И как долго такой порядок длится?
Янин: — Условия, которые я цитировал, извлечены из договора Новгорода с князем Ярославом Ярославичем, братом Александра Невского. Договор этот был заключен в 1264 году, и его условия повторяются пунктуально во всех последующих соглашениях с князьями вплоть до потери новгородской независимости в 1478 году.
Договор этот древнейший из сохранившихся до нашего времени, более ранние не сохранились из-за превратностей исторической судьбы Новгорода и гибели его древних архивов. Уцелевшие договорные грамоты второй половины XIII-XV столетий дошли до нас в составе иных — не новгородских — архивных хранилищ. Поэтому вопрос о времени сложения государственного строя Новгорода в том виде, как он обрисован договором 1264 года, принадлежит к числу давних исследовательских проблем. Добавлю — очень важных. Летопись, описывая принесение князем клятвы Новгороду, неоднократно ссылается на «грамоты Ярославли» как на некий прецедент.
Бельская: — А какой Ярослав имеется в виду?
Янин: — В разное время до 1264 года в Новгороде княжили пять человек с таким именем: Ярослав Мудрый (10-е годы XI века), Ярослав Изяславич (1
Сам прецедент описывается в договорах весьма туманно. Например, в договоре с князем Александром Михайловичем 1327 года говорится: «На семь, княже, целуи крьстъ къ всему Новугороду, на чемь целовалъ дедъ твои Ярославъ». Дедом же князя Александра был тот самый Ярослав Ярославич, договор с которым 1264 году уже цитирован; в договоре же этом князь призывается целовать крест, «на цемъ то целовалъ хрьстъ отецъ твои Ярославъ», то есть Ярослав Всеволодович. В летописном рассказе 1228 года Ярослав Всеволодович целует крест «на вьсехъ грамотахъ Ярославлихъ», то есть вряд ли на своих собственных договорах 1215 и 1223 годов, а скорее на более ранних соглашениях князя с этим именем. В одном из вариантов договора 1264 года говорится: «на цемь то целовали деди, и отци, и тець твои Ярославъ». Иными словами, сами новгородцы возводили прецедент договора ко временам дедов, то есть к далекому прошлому.
Бельская: — Далекое прошлое — это какое же время?
Янин: — Есть в историографии мнение, и думаю, оно справедливо, что под «грамотами Ярослава» подразумеваются документы, выданные в начале XI века Ярославом Мудрым. Они конституируют государственное устройство Новгорода. И есть основание этому — летописный рассказ о том, как в 1019 году новгородцы деятельно помогли Ярославу Владимировичу победить Святополка Окаянного и овладеть киевским столом, за что Ярослав дал новгородцам «правду и устав», сказав: «по сеи грамоте ходите, якоже списах вамъ, такоже держите». Под «правдой» надо понимать древнейший вариант главного древнерусского закона «Русской правды», помещенный в летописи вслед за сообщением 1019 года. А что касается «устава», то надо полагать, он тождествен «грамоте», которую написал новгородцам Ярослав.
Бельская: — Но ведь условия княжеских ограничений весьма разнообразны, в какой степени они могут восходить к началу XI века?
Янин: — Это как раз очень важный вопрос, над решением его мы давно бьемся, а возможность приблизиться к ответу дают сенсационные результаты раскопок в Новгороде в 1998 и 1999 годах.
Бельская: — О раскопках 1998 года вы рассказывали читателям «Знание — сила», но об этом речь не шла.
Янин: — На территории древнего Людина конца Новгорода тогда была исследована громадная усадьба, которая во второй и третьей четверти XII века имела общественное назначение — служила местопребыванием сместного (совместного) суда князя и посадника. В этом суде формально князь занимал приоритетное положение, но … он не имел права принимать окончательных решений без санкции главы новгородского боярства — посадника. Заметим, что такой порядок полностью соответствует одной из цитированных формул позднейших договоров с князьями. А дендрохронологические исследования настилов судейской площадки установили, что древнейший из них относится к 1126 году.
Бельская: — А это значит…
Янин: — …что к этому времени можно отнести первоначальную организацию сместного суда. И это находит полное подтверждение в летописных сообщениях и в показаниях свинцовых печатей, которыми скреплялись акты земельных пожалований, купли и продажи, а также судебные решения. Замечу, что именно со времени княжения Всеволода Мстиславича (1117 — 1136) начинают существование многочисленные печати новгородских князей.
Расскажу один интересный эпизод. Под 6633 годом (он соответствует марту 1125 — февралю 1126) летопись поместила странное, на первый взгляд, сообщение: «В то же лето посадиша на столе Всеволода новгородци».
Бельская: — Почему странное?
Янин: — Да потому, что Всеволод стал новгородским князем еще в 1117 году, когда его отец Мстислав Владимирович был отозван из Новгорода Владимиром Мономахом. Каких-либо летописных намеков на то, что Всеволод до 1125 года лишался новгородского стола, нет. Между тем смысл загадочного второго провозглашения Всеволода новгородским князем проясняется, когда сопоставляем разные источники. И оказывается, история эта имеет смысл и для наших попыток ответить на главный вопрос о власти.
19 мая 1125 года умер отец Мстислава киевский князь Владимир Мономах, и на киевском столе утвердился Мстислав. В связи с этим событием летопись рассказывает: «Ходи Всеволодъ къ отцю Кыеву, и приде опять Новугороду на столь месяця февраря в 28». Казалось бы, речь идет о том, чтобы похоронить деда и поздравить отца с киевским столом. Однако летом 1999 года в Новгороде была найдена свинцовая печать с надписью «Спаси, Господи, князя Ивора Всеволодовича», принадлежавшая сыну Всеволода, который в крещении носил имя Иоанн. Его биография весьма коротка. Всеволод женился в 1123 году. Его сын, следовательно, родился не раньше конца этого года. В 1127 году Всеволод начал строительство церкви св. Иоанна на Опоках в честь ангела-хранителя своего сына, а в 1128 году этот мальчик скончался. Коль скоро на печати он титулован князем, значит, уходя в 1125 году в Киев, Всеволод оставил его в Новгороде подобно тому, как в 1117 его самого отец оставил в Новгороде вместо себя. Значит, перемена в новгородском княжении в 1125 все же была, и новое утверждение Всеволода в феврале 1126 года было необходимо. Возникновение же сместного суда именно в этот момент позволяет понять, что утверждение князя состоялось уже на новых условиях.
Бельская: — На каких условиях? Что же из всего этого следует?
Янин: — А следует вот что. Формула, запрещающая князю выдавать грамоты без посадника, никак не может восходить ко временам Ярослава Мудрого, коль скоро сам посадничий контроль за деятельностью князя по выдаче грамот возникает лишь с учреждением сместного суда князя и посадника в 1126 году.
Невозможно возвести к началу XI века и положения договоров, запрещающие князю раздавать волости без посадника и владеть селами на территории Новгородской земли. По очень простой причине — древнейший вариант «Русской правды» Ярослава Мудрого не знает частной собственности на землю. В южной Руси первые вотчины появляются лишь в третьей четверти XI века, что зафиксировано так называемой «Правдой Ярославичей». В северной же Руси вотчинная система начинает складываться на рубеже XI-XII веков. Не существовало в Новгородской земле до XII века и домениальных княжеских владений. Это настолько ограничивало финансовые возможности князя, получавшего лишь «дар» от волостей, что Мстислав Владимирович, передав новгородский стол Всеволоду, вынужден был из состава своего Смоленского княжества выделить сыну значительный массив земель на условиях обеспечения только прямых потомков. Если в Новгород приглашался князь, например, из Чернигова или Суздаля, то доходы с этого домена поступали не в Новгород, а в Смоленск. Когда новгородцы в 1136 году прогнали Всеволода и пригласили на его место князя Святослава Ольговича из Чернигова, ему был выделен массив земель в Заволочье (на Двине). Впрочем, позднее (к XIII веку) и этот район перестал быть княжеским, а для того, чтобы обеспечить княжеский аппарат, новгородцы установили особый статус обонежских и бежецких земель, заключив с князем «Обонежский и Бежецкий ряды (договоры)».
Бельская: — Теперь понятно, что какие-либо формулы, касающихся частных прав князя на землю в Новгороде, не могли возникнуть ранее рубежа XI-XII веков. Но ведь именно в это время, как давно известно, и формируются государственные органы боярского управления во главе с избираемым на вече посадником. Что же остается для более раннего времени?
Янин: — Вот здесь-то и пришла пора рассказать о новгородских раскопках 1999 года. Впрочем, начало этого рассказа восходит к лету 1951, когда была найдена не только первая берестяная грамота, но и некий загадочный предмет, настолько загадочный, что понадобилось целых тридцать лет, чтобы понять, что это такое. Речь идет об обрезке березового ствола в форме цилиндра с двумя взаимно перпендикулярными каналами. Обрезок невелик — длина восемь, диаметр — пять с половиной сантиметров. А на его поверхности вырезаны княжеская геральдическая эмблема и надпись «Емьця гривны 3». «Емцом» в «Русской правде» назывался княжеский чиновник, собиравший государственные доходы с податного населения. «3 гривны» — достаточно значительная денежная сумма, принадлежавшая, как ясно из надписи, этому чиновнику.
Историческое значение находки с самого начало было очевидным, однако функциональное — совершенно неясно. За 46 лет раскопок мы нашли еще двенадцать таких предметов. Шесть с надписями, говорившими о принадлежности князю, или «емцу», или «мечнику» (последний термин — синоним того же «емца»). На некоторых вырезаны княжеские эмблемы, на цилиндре «мечника» — меч (от этого атрибута власти происходит и должностное обозначение этого чиновника). Цилиндр с упоминанием «мечника» в своей надписи упоминает принадлежащий ему «мех» (мешок). Что это все означало, мы тогда так и не поняли, но на трех предметах зафиксирована была важная деталь. Короткий (поперечный) канал в них плотно забит деревянной неизвлекаемой пробкой, концы которой обрезаны вровень с поверхностью цилиндра. В конце концов, сочетание всех этих деталей и прояснило назначение цилиндров.
Бельская: — И для чего ж они?
Янин: — Они маркировали завязанный мешок с долей доходов, обозначая принадлежность мешка князю (то есть государству) или самому сборщику, который, согласно «Русской правде», получал определенный процент от собранных им сумм. В мешке могла быть и пушнина или какие-то другие ценности.
Как «работал» цилиндр, было проверено на специально изготовленной модели. Концы веревки, продернутой через холстину мешка, завязывались узлом, туго стягивая горловину мешка. После этого свободные концы вводились с двух сторон навстречу друг другу в продольный канал цилиндра и уже вместе выпускались наружу через поперечный канал. Затем концы связывались еще одним узлом, который убирался внутрь цилиндра, оставаясь на линии поперечного канала (выходившие наружу концы веревки позволяли фиксировать его в нужном положении). И наконец, в поперечный канал вбивалась деревянная пробка, с одной стороны она расклинивалась и обрезалась так, чтобы невозможно было ее извлечь. Закрытый таким способом мешок можно открыть либо разрезав веревку, либо расколов цилиндр, либо распоров холстину. Иными словами, замок надежно гарантировал сохранность и неприкосновенность узла, а значит — и сохранность содержимого мешка.
Из тринадцати найденных в 1951 — 1997 годах цилиндров десять были в культурных напластованиях XI века, а два — в слоях первой половины XII века, дата еще одного, найденного не при раскопках, неизвестна.
Еще в начале 1980-х годов мы обратили внимание, что, демонстрируя принадлежность к княжескому хозяйству, своими геральдическими эмблемами и должностными титулами цилиндры во всех случаях оказывались на усадьбах представителей местной аристократической верхушки. А из этого следует, что в отличие от южнорусских земель, где сбор государственных доходов осуществлялся князем и его дружинниками в процессе так называемого полюдья, в Новгороде сборщиками доходов («емцами», «мечниками») были сами новгородцы. Они сами контролировали бюджет, а князю передавали лишь ту часть доходов, которая была обусловлена договором с ним.
Бельская: — Но ведь именно такой порядок, как вы говорили, фиксируется договорами Новгорода с князьями XIII-XV веков как традиционный, существовавший с древних времен.
Янин: — Совершенно верно. Вот эти древние времена мы и раскопали. Все наши наблюдения и предположения подтвердились в полевом сезоне 1999 года в результате сенсационного открытия на Троицком раскопе, раскопе богатейшем. Именно Троицкий раскоп дал нам беспрецедентный комплекс древностей. В 1998 году, когда раскопки велись в слоях середины XII века, стало ясно, что средневековая усадьба — важнейший административный центр, где проходили судебные заседания представителей князя и местной аристократии. И вот 1999 год. При углублении в слои первой четверти XII — 30-x годов XI веков общественный характер усадьбы был подтвержден, но ее назначение оказалось иным. В этих слоях было найдено 38 цилиндров, подобных уже известным нам. Если же учесть, что два ранее найденных цилиндра еще в 1980 году происходят с той же усадьбы, то всего в одном месте было найдено 40 цилиндров.
Конечно, это не случайно.
|
Среди сорока цилиндров исследованной усадьбы двенадцать с надписями, хорошо сохранившимися, в четырех случаях речь в них идет о принадлежности «мехов» (мешков) «мечникам». В семи случаях на цилиндрах изображен меч. В десяти — княжеские геральдические эмблемы.
В четырех названы имена владельцев мешков, то есть сборщиков доходов или начальников этих сборщиков.
Бельская: — Интересно, пересекаются ли надписи, их содержание на цилиндрах с текстами берестяных грамот, ведь их, если не ошибаюсь, на сегодня более тысячи.
Янин: — Да, иногда пересекаются, и это чрезвычайно важно. На одном из цилиндров имеется надпись «Нежятинъ мех (10) гр(ивен)» (мешок Нежаты с ценностями на 10 гривен). Нежата уже хорошо известен как адресат нескольких берестяных грамот рубежа XI-XII веков с Троицкого раскопа. И потому мы хорошо понимаем, о ком идет речь. Интересна находка двух цилиндров с надписью «Хотенъ» (содержимое мешков предназначалось некоему Хотену) и берестяной грамоты Ь 902, адресованной Хотену и написанной человеком по имени Домагость: «От Домагости къ Хотеку. (В)Езьске роздроубили 45 гривьнъ. Да язъ ти тоу сежоу. А (на) Вълъчиноу си посъли моужь инъ». Домагость послан Хотеном собирать доходы с двух податных территорий, расположенных примерно в 240-280 километрах к востоку от Новгорода (Езьск — древний городок на Мологе, ныне село Еськи неподалеку от Бежецка; Волчина — река, берущая начало около Вышнего Волочка, текущая на восток и впадающая в Мологу). Домагость сообщает, что в Езьске он разверстал причитающуюся с его жителей сумму в 45 гривен и застрял там в ожидании денег. Поэтому на Волчину он просит отправить другого сборщика. Хотен тоже хорошо нам известен. Ему адресовано несколько берестяных грамот (Ь 909 и 912, возможно, от него исходит берестяное письмо Ь 742).
Бельская: — Это ведь еще и география, наверное, — откуда идут доходы.
Янин: — Да, в надписях трех цилиндров указаны местности, где осуществлялся сбор доходов. В двух случаях это район реки Вага, притока Северной Двины. Названный на одном из этих цилиндров пункт Устье Ваги расположен в 780 километрах к северо-востоку от Новгорода. На одном из цилиндров названа местность по речке Тихменге в 520 километрах к северо-востоку от Новгорода. А надпись еще одного цилиндра сообщает о сборе мехов на реке Пинеге («В Пинезе 3 тысяче»), притоке Северной Двины, отстоящем от Новгорода более чем на 900 километров. Можно сказать, что именно благодаря этим цилиндрам сегодня мы знаем о размерах новгородской земли, знаем территории, в нее входившие. Понятно, как это важно.
Хочу сказать еще об одной интересной истории. Она связана с находкой берестяной грамоты Ь 907, обнаруженной в слое самого начала XII века. Адресована грамота Гюряте — персонажу, хорошо известному из летописных текстов; Гюрята Рогович был посадником и одним из новгородских информаторов Нестора, составителя древнейшей русской летописи «Повести временных лет». А написана эта грамота была неким человеком по имени Тук, которому Гюрята поручил расследовать дело о краже у князя. Тук установил, что эту кражу совершил смерд некоего Иванки. Но не названный в его письме человек, в доме которого произошла другая кража, за взятку в 3 гривны согласился не доносить на вора. Теперь этот человек пытается утверждать, что обе кражи произошли в одно время и в одном месте и, следовательно, тогда же было украдено княжеское имущество. Коль скоро письмо Тука обнаружено в контексте описанного выше комплекса, можно догадаться, что смерд совершил кражу из мешка с доходами, предназначенными князю, или подменил в ней меха на менее ценные. И это опять-таки подтверждает, что доход князя был лишь частью всего дохода.
Бельская: — И все-таки мой главный вопрос. Удалось ли вам решить, когда контроль над государственной казной был предоставлен самим новгородцам?
Янин: — По привычной трактовке инициатива эта связана с Ярославом Мудрым, с его «Уставом». Однако есть основание и для иного решения.
В 1980 году один из цилиндров был датирован лишь в пределах широкой хронологической вилки
Вот главный ответ — именно исходное условие ограничения княжеской власти в Новгороде заложило основы его своеобразного устройства. А остальное было уже делом времени и успехов боярства в его стремлении к власти.
В 1019 году Ярослав, по-видимому, подтверждает действенность существующих норм взаимоотношения новгородцев и князя. Его грамоты, в отличие от исходного договора с Рюриком, сохраняются на протяжении следующих столетий, когда на них приносят клятву приглашаемые князья. В конце XI века боярство добивается создания посадничества и контроля над движением земельной собственности, а в 1126 — создания сместного суда князя и посадника с реальным приоритетом в нем боярского представителя. Таким образом, формуляр отношений с князем в действительности создается не сразу, а в процессе длительного развития. Что же касается исследуемой раскопками усадьбы, то в XI — начале XII веков она, как мы видели, служила местопребыванием древнейшей русской «налоговой инспекции».
См. также:
Интернет-магазины сантехники и их преимущества
Услуги типографий для бизнеса
Услуги по установке и обслуживанию бытовых кондиционеров
Летние детские лагеря в Подмосковье: где провести незабываемые каникулы
Услуги профессиональных электриков
Онлайн-курсы для школьников по развитию финансовой грамотности
