Методические материалы, статьи

Инкубаторы новых народов

Весной 60 года хиджры в скромном дамасском дворце тихо умирал пятый заместитель пророка Мухаммеда — хитроумный толстяк Муавия ибн Абу-Суфьян, основатель династии Омейядов. Первые четыре халифа начали свой путь как боевые товарищи пророка — ансары. Пятый был его врагом — как почти все Омейяды, считавшие род Мухаммеда захудалым, а самого пророка — мелким выскочкой при богатой и умной вдове Хадидже. Чтобы внушить клану Омейядов верное понимание сути дел, пророку пришлось войти в Мекку во главе победоносной армии — через восемь лет после того, как он бежал оттуда в Медину. Тогда глава Омейядов Абу-Суфьян признал величие Аллаха и стал рядовым мусульманином — благо, пророк не мстил людям, прежде искренне заблуждавшимся в вере или политике.

Этот урок юный Муавия учел; но до конца жизни он не смог обрести репутацию благочестивого мусульманина. Недруги говорили, что размышляя о государственных делах, пятый халиф нередко заглядывает в книги, но почему-то Коран попадает ему в руки в последнюю очередь! Муавия не спорил с этой сплетней, а спокойно напоминал сомневающимся: «Я не прибегаю к мечу там, где довольно плети, и не пользуюсь плетью, если хватает слов». Такой умеренности не хватило грозному сопернику Муавии — богатырю Али, зятю пророка и четвертому халифу. Слишком многих людей он нечаянно обижал, и когда коммунисты-хариджиты объявили охоту за головами всех «лицемеров», готовых навязать правоверным свою тиранию, кинжалы убийц быстро добрались до тела Али.

К Муавии они подбирались десятки раз, но без успеха: бывшие мастера революции не смогли одолеть нового мастера власти в его родной среде. А правильно использовать Коран молодой Муавия научился у великого воеводы и хитреца Амира ибн аль-Аса. Тот в первом бою со стронниками Али под угрозой поражения уговорил старейших бойцов своей дружины поднять кораны на копьях, призывая всех правоверных к Божьему суду — вместо братоубийства. И ведь подействовало тогда! Заключили перемирие, обратились к богословам — а вскоре Али погиб, у Муавии не осталось соперников. И конечно, победитель сохранил свою резиденцию в знакомом Дамаске — подальше от праведной Медины и родной Мекки, где слишком многие жители смешивают Ислам с Джумхурией (демократией)!

Если бы в Халифате был только один демос или этнос! Но их уже много и станет еще больше по мере арабских завоеваний. Халифат неизбежно превращается в империю — по образцу покоренного Ирана или державы ромеев, которую Муавия не успел сокрушить. Возможно, ее не удастся победить, пока правоверные не овладеют всеми техническими хитростями коварных ромеев? Вот освоили арабы мореплавание, но проиграли морскую битву у Царьграда, поскольку ромеи применили невиданный огненный бой: их снаряды не гасли, даже упав на воду!

Потом Муавии донесли, что эту хитрость измыслил некий сириец Каллиникос; надо было вовремя узнать о новинке и переманить мастера у ромеев! Пусть бы он остался христианином: ведь Мухаммед признал Ису и Марьям своими предтечами, так что их поклонники могут спокойно жить и работать среди правоверных…

Скоро старик Муавия предстанет перед лицом Аллаха и даст ему отчет о том, какой ценою он сохранил единство правоверных в упроченной им державе. Можно надеяться на милость Всевышнего; но кто станет достойным наследником дел Муавии на земле? Сын Езид не унаследовал отцовского такта: он более похож на буйного Али и, возможно, разделит его участь. Кто заменит его? Муавия охотно доверил бы высшую власть Марвану — своему троюродному брату, но тот тоже стар. Не подойдет ли его сын — неутомимый воин Абд-аль-Малик? Пожалуй, он сумеет уцелеть в неизбежной борьбе за власть, как уцелел когда-то Муавия. Интересно: куда он обратит оружие правоверных, оказавшись на посту халифа? Сумеет ли покорить великую крепость ромеев на берегу Босфора? Если да, то каким образом?

Или новый халиф продолжит славный путь мусульман вдоль берега Африки и захватит наконец неприступный Карфаген? А оттуда перейдет в Сицилию, покорит Рим и станет наследником Юлия Цезаря раньше, чем освоит наследие цезаря Константина? Все это может произойти и, вероятно, произойдет когда-нибудь — много позже смерти Муавии. Но сколь долго могут тянуться удачные походы правоверных в неведомую даль? Даже если исламская армия одержит победу в такой дали, что помешает удачливому воеводе сделаться самовластцем в чужих краях? Возможно, даже объявить себя халифом, основать свою династию? Муавии это удалось, может, удастся и другим. Интересно, где это произойдет впервые и когда? Хорошо, что Муавия увидит все это лишь с горней вышины рая…

Примерно так рассуждал в конце своей долгой жизни удачливый хитрец Муавия — владыка самой мощной державы своего времени, уверенный в ее долгом процветании в руках любого правителя.

Совсем иначе рассуждал в том же 680 году от Рождества Христова главный противник Муавии — молодой, но ранний кесарь ромеев Константин IV Погонат. За победу над мусульманами у ворот Царьграда воины и горожане прозвали его вторым Александром. Возможно, это справедливо; но после победы над персами Александр был вынужден бесславно отступить из Индии вследствие бунта своих воинов. Те не захотели сражаться вдали от родины — в стране с невыносимым климатом, где никто из македонцев не хотел поселиться. Не странно ли, что так же поступили воины Константина на Дунае — совсем недалеко от Константинополя? Император хотел не допустить на Балканы орду кочевых болгар, отколовшуюся от Тюркского каганата и враждебную хазарам — давним союзникам Византии. Одолеть болгар в бою базилевс смог, но остановить их навсегда не сумел, ибо воины-ромеи не пожелали поселиться на дунайском рубеже. Не так поступали железные легионеры славного Траяна шесть веков назад в том же краю! Отчего так мало доверия у нынешних ромеев к своим базилевсам? Кто виноват в этом расколе? Чем он закончится и когда?

Конечно, этот вопрос не корректен. Грядущую судьбу державы обычно не удается ни прогнозировать, ни успешно управлять ею изнутри — когда за деревьями не видно леса. Таково общее правило, но бывают простые исключения. Например, смерть халифа Муавии вызовет усобицу между его наследниками и потомками Али. Разные политические объединения мусульман вцепятся друг другу в бороды; это создаст хорошие условия для контрнаступления ромеев на восточные земли, утраченные совсем недавно. Базилевс Константин IV одержит над мусульманами ряд убедительных побед, но в 685 году он умрет от тяжкой болезни в том же возрасте, в котором скончался тысячелетием раньше Александр Македонский. Одновременная усобица в Халифате и Империи оборвет военные успехи обеих держав на двадцать лет — пока на сцену не выйдет новое поколение бойцов и правителей. Тогда зеленое знамя Омейядов вновь взовьется на Кавказе и в Бухаре, в далекой Испании и на ближнем Босфоре…

А пока интересно заглянуть внутрь той кухни, где варятся острые блюда завтрашнего и послезавтрашнего дня. В молодом Халифате политическая кухня довольно проста: в ней соперничают старые кланы и племенные группировки, ибо единого арабского этноса нет и никогда не будет. Предчувствуя это, Мухаммед старался преодолеть разброд племен и кланов с помощью уммы — дисциплинированной общины правоверных. Это удалось; но невозможно создать устойчивый политический ценоз из одного религиозного вида. Даже если все правоверные равны, то одни считают себя более равными, чем другие. Этого сознания достаточно для регулярных гражданских войн среди единоверцев, которые еще не успели расколоться на устойчивые секты и партии. Единственная фракция с двадцатилетней традицией — это хариджиты, избравшие алое знамя в противовес зеленому стягу Омейядов.

Идеология хариджитов проста: религиозный коммунизм, равноправие бойцов, выбор лидеров согласно их отваге и честности. Именно хариджиты убили зазнавшегося героя Али; всех новых халифов они считают самозванцами и не подчиняются их власти. Такая программа бессмертна в веках, но она чисто консервативна, удержать власть хариджиты не смогут никогда и нигде. Напротив, партия Омейядов управляет большой и динамичной державой. В нее стекаются почти все честолюбцы, но им трудно сговориться о единых действиях, когда рядом не видно сильного врага. Оттого правящая верхушка Омейядов живет в режиме «устойчивой чехарды», которая продлится еще восемьдесят лет — до конца великих арабских завоеваний.

Смерть Муавии в Дамаске обострит борьбу политиков за контроль над родиной Ислама: Мединой и Меккой. Не пройдет десяти лет, как оба священных города подвергнутся военному разорению. Только победа Абд-аль-Малика над его соперниками восстановит мир в халифате Омейядов и перебросит неуживчивых паладинов Ислама на внешние фронты. Как часто великие завоевания служат лишь лекарством от внутренних усобиц!

В державе ромеев ситуация иная. Здесь все секты христиан сложились еще 200 лет назад — в конце Переселения народов. Часть их приняла форму государственных церквей, другие вероучения стали основой новых этносов или политических партий. Видя, что этот плюрализм не удается искоренить, император Ираклий (прадед Константина IV) вместе с патриархом Сергием придумали новое государственное вероучение: монофелию, которая утверждает в Христе лишь единую волю. Учение не хуже других, но оно запоздало: в VII веке среди ромеев не возникают новые партии или этносы, нуждающиеся в особой идеологии. Оттого монофелия осталась государевым измышлением: ее не приняли близко к сердцу ни греческие католики, ни сирийские несториане, ни египетские монофизиты. И тем более — римские папы, которые рады-радешеньки, что на дальнем западе Европы не процветает ни одна ересь.

Поражение от арабов в конце правления Ираклия не добавило популярности; его преемник Констант II пошел своим путем. Сначала юноша издал указ о запрете всех публичных религиозных споров; но о чем тогда спорить острым на язык столичным жителям? Папа Мартин I решил превзойти восточного базилевса в защите православия от ересей: он публично отлучил от церкви всех монофелитов, нарушив этим указ Константа. Тот реагировал быстро и жестко: папа был арестован, привезен в Царьград и посажен в тюрьму, а позднее кончил жизнь в ссылке.

Регулярные неудачи в боях с арабами и в попытках привести всех подданных к единой вере привели Константа II к дерзкой мысли: возродить Империю на более послушном Западе. Но восстановить разоренный Рим император не в силах; поэтому Констант перенес в 663 году свою резиденцию на Сицилию — в процветающие Сиракузы, подобные восточной Адександрии. Там пять лет спустя обиженный придворный убил владыку во время купания. Странное наследство принял юный Константин IV!

Выдающийся воин и честный человек, о делах веры он рассуждал просто: нужно прекратить все церковные расколы и быстро сближаться с правоверным Римом! Главный аргумент императора был очевиден: большая часть земель Востока, населенных монофизитами или несторианами, уже потеряна Империей. Вчерашние еретики быстро перенимают ислам от своих новых хозяев. Так наплевать на них! Защитить от Ислама можно только земли, населенные православными христианами. Значит, нужно запретить в Империи все ереси — включая монофелию, некстати поддержанную покойным прадедом. Всех церковников, ранее исповедовавших это нечестие, должен осудить 6-й Вселенский церковный собор, который начинает работу в Царьграде осенью 680 года. Годичная дискуссия завершится осуждением пяти патриархов и одного папы, который уступил нажиму Ираклия. Осудить покойного базилевса собор не решится: вдруг его царственный правнук обидится за прадеда?

Церковный собор не способен решить лишь одну проблему сжавшегося от внешних ударов, но упругого и активного Православного мира: единство власти в Италии и на Балканах. Император не может покинуть столицу, которой угрожают арабы с востока и болгары с севера. Тем временем в Италии дикари-лангобарды совсем распоясались: они пытаются помыкать римским папой! Императорский наместник затворился в Равенне и может защитить лишь самого себя. Что же будет с Римом? Не придется ли новому папе, минуя императора, договариваться с некими сильными варварами о союзе против лангобардов? Например, франки: они давно вошли в Италию и хозяйничают к северу от реки По. Правда, сейчас среди потомков Хлодвига разыгралась очередная усобица. Но как только она минует, римская курия протянет нить переговоров через Альпы, понемногу организуя западное католическое сообщество.

Скоро в этот союз вступит Испания: ее рекс Рекаред уже решил порвать давний союз готов с арианской церковью. Правда, этот шаг не спасет королевство вестготов от покорения арабами в эпоху сыновей Абд-аль-Малика; но потом оборону Запада от Ислама возглавят более удачливые франки.

Эх, если бы сейчас имперская церковь поторопилась с крещением болгар на Дунае или хазар в Тавриде — так, как торопится беззащитная Римская церковь с крещением западных европейских варваров! Тогда Православное содружество наций, медленно отступая на востоке под давлением Ислама, стало бы (возможно, даже быстрее) наступать с юга на варварскую глубинку Центральной Европы. И в последующем разделе великого субконтинента на католический Запад и православный Восток соотношение сил могло бы склониться в пользу Востока! Увы, этот вопрос не включен в повестку 6-го Вселенского собора: император и патриарх уделяют так много внимания очищению своих рядов, что им недосуг помыслить о расширении имперских и церковных границ по линиям наименьшего сопротивления. Этот шанс национального возрождения в VII веке Византия упускает ввиду затянувшегося выяснения отношений между народом, властью и церковью. А упущенное однажды, как правило, не возвращается вновь…

Перенесемся в третий имперский центр VII века христианской эры: в царственный город Чанъань, стоящий на берегу Хуанхэ. Имперская система в долине Желтой реки и к югу от нее существует уже девять веков, и весь этот срок неплохо обходится без государственной религии. Конечно, в Поднебесной ойкумене есть разные заменители церкви, но все они не приспособлены для экспорта в варварский мир. Конфуцианство и даосизм заменяют религию придворным либо мудрецам; буддизм нравится аскетам, женщинам и неуемным просветителям. Но чем может китайский император или его посол соблазнить боевого вождя тюрок или тибетцев, уйгуров или корейцев? Если нет понятной даже варвару святыни, остаются либо выгода, либо слава. Умеренных мужей привлекают китайские промтовары, а героев — возможность неслыханных подвигов в рядах имперской армии.

В итоге воевода-кореец геройски воюет против тибетцев на юго-западе Поднебесной, а старейшина покоренных тюрок успешно сражается с тюргешами в степи у озера Балхаш. Но обмен людьми и идеями не бывает односторонним: почти каждый степняк или горец, получив то или иное образование в Поднебесной и вернувшись в родные края, становится лидером того или иного возмущения соплеменников, превращает их инстинктивные поступки в целенаправленный и успешный натиск на Китай.

Так случилось в 682 году на пепелище Первого Тюркского каганата, незадолго до того раздавленного военной мощью империи Тан. Один из многих непримиримых удальцов — молодой атаман Кутлуг, скитаясь по Атайской степи с отрядом в 17 бойцов, встретил соплеменника чуть постарше себя — Тоньюкука. Лет через сорок этот грамотей написал в автобиографии следующие слова: «Я был воспитан для державы Табгач (Тан), потому что народ тюрок был в подчинении у народа табгач. Кутлуг, присоединив 700 человек, сказал: «Приставай ко мне!» — Не каганом ли мне его пожелать? — спросил я в сердце своем. Даже если хан знает, что бывает тощий бык и бывает жирный бык — он не знает, который бык жирный и который тощий. Так как Небо даровало мне знание, то, несмотря на малые способности хана, я — мудрый Тоньюкук — сам захотел его Счастливым ханом…»

Один герой, один умник и несколько сот обездоленных степняков — вот почти все, что нужно для возрождения сильной кочевой державы. А еще нужен некоторый нравственный упадок в стане врага. Он начался задолго до 682 года, когда бывшая возлюбленная нового императора Гао-цзуна (третьего в династии Тан) после недолгого заключения в буддийский монастырь встретилась там со своим принцем и прибрала его к рукам.

У-хоу (Боевитая княгиня — таков стал титул новой владычицы) ревностно заботилась о любимом супруге до его смерти. Но, овдовев, она не пожелала оставить власть, а начала то сводить с престола, то возводить на него многочисленных сыновей Гао-цзуна. Эта чехарда длилась с 683 по 705 год: понятно, что за это время моральное состояние пограничных воевод упало очень низко, а степняки и прочие соперники Поднебесной империи воспряли духом.

Такова одна из плоскостей, в которых колеблется маятник власти Поднебесной. Есть и другие плоскости: при дворе могут хозяйничать не дамы, а евнухи или алчные фавориты, буддийские монахи либо экстремисты — конфуцианцы. У всех них одни порок: простой люд, войско и ученое сословие не считают их законными обладателями священной власти. Обида на самозванцев вызывает упадок патриотизма: империя слабеет, усиливаются ее конкуренты. Трехвековая история державы Тан содержит не менее пяти периодов упадка. Если только один из них привел династию к гибели, то лишь потому, что численность населения и экономический потенциал Китая намного превосходит суммарный потенциал его соседей.

Рим или Византия, Иран или Халифат никогда не имели столь явного превосходства над соседями. Оттого великие державы Западной Евразии обязаны ради своего процветания вести внешнюю экспансию не только мечами легионеров, но и монашеской проповедью мировых религий. В этом отношении особенно интересен стык Запада с Востоком: та лесостепная зона Западной Евразии, где кочевники недоступны военному воздействию великих держав, а ощущают только их идейное влияние.

В 680 году в этом регионе процветают три державы-ровесницы: Болгария на Дунае, Авария на Балканах и Хазария между Волгой и Доном. Все они еще не затронуты мировыми религиями, но давно охвачены глобальной евразийской экономикой. Хазарам досталось самое бойкое место — на пересечении степного Шелкового пути и лесного, водного Пути мехов. Промышленные центры Юга и Запада требуют северного и восточного сырья; доход от активного транзита намного превосходит обычные купеческие пошлины. Поэтому устье Волги становится похоже на устье Босфора своим торговым размахом.

С 650 года в этом выгодном краю княжит западная ветвь ханской династии тюрок — род Ашина. Другой, соперничающий род Дуло властвует в двух половинах разделившейся Болгарии: на средней Волге и нижнем Дунае, куда болгар оттеснили их конкуренты-хазары. В державе авар нет устойчивой правящей династии — видимо, потому, что сквозь нее не проходят столь важные торговые пути.

Каковы главные партнеры и соперники этих трех варварских держав? Для Хазарии это Халифат; для Дунайской Болгарии — Византия; для Аварии — новая держава франков. Пока все три диалога чаще идут на языке мечей, чем на языке монет. Разбойничья Авария так и погибнет, не отчеканив ни одной своей монеты: франки и болгары совместно задушат ее. Новорожденная Болгария на Дунае со временем станет Внешней Византией; но этот процесс начнется лишь после того, как православная церковь возобновит внешнее миссионерство, исчерпав внутренние конфликты среди ересей и схизм. Наконец, Хазария — уцелевший западный осколок Первого Тюркского каганата — в конце VII века отчаянными усилиями стремится сдержать натиск Халифата на Кавказе и оттого союзничает с Византией.

Так живут разнообразные этносы великой Евразии на исходе VII века христианской эры — либо в середине первого века исламской эры, либо в начале второго тысячелетия от воплощения Будды. Каждая из этих мировых религий имеет целью сплотить все человечество в единый интернационал, где все люди суть братья и сестры. Три раза начинался великий эксперимент; все три раза он завершался неудачей. Очевидно, род людской не приспособлен для долгой жизни в нерушимом согласии, хотя мечты о такой жизни вновь и вновь порождают пророков и святых, блаженных и мучеников. Но даже краткие вспышки массовой тяги к культурному единству не проходят бесследно: универсальные церкви гораздо лучше универсальных держав приспособлены для передачи лучших достижений одного народа к любому другому — исповедующему (пусть недолго) ту же веру в светлое будущее.

Римская Европа, греческое Средиземноморье, буддийская Индия, конфуцианский либо даосский Китай — все эти ойкумены служат школами для новых этносов. Что общего нашлось бы между скандинавами и англосаксами, между славянами и грузинами, между татарами и якутами, между жителями Нигерии и Суматры, если бы не возникли в свой час и не процветали много веков папский Рим и имперский Царьград, империя Тан и арабский Халифат, Тюркский каганат и царство Маурья? Их время прошло не зря; они выполнили свой долг перед человечеством. Будем надеяться, что в любые века щедрый на выдумку и веру род людской будет порождать сходные центры народообразования в самых неожиданных уголках великой и разнообразной Земли.

Сергей Смирнов

ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное
программное обеспечение для букмекерской конторы Рентабельность букмекерских контор, по словам их владельцев, достигает 8-10%, но эксперты сравнивают их с достаточно развитыми страховыми фирмами, рентабельность которых достигает 20-40%, поэтому однозначно ответ на вопрос «Можно ли на этом заработать? » - конечно же «Да». Что Вы получаете в результате разработки букмекерской конторы? Красивый графический дизайн (изменения дизайна возможны по согласованию с Заказчиком) + Голландский хостинг с высокоскоростным сервером и трафиком.

 

Ремонт грузовых автомобилей может потребоваться Вы можете безбоязненно доверить машину опытным специалистам, которые быстро и точно определят неисправность и смогут ее устранить. Восстановление грузовых автомобилей проводится в короткие сроки, что очень важно для коммерческого транспорта. Вам не придется долго ждать очереди — машина очень скоро будет вновь готова к активному использованию.

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005