Методические материалы, статьи

Дикие пчелы. Коллеты

Светлой долгой памяти замечательного кусочка сибирской Природы — заказника полезной энтомофауны совхоза «Лесной» Омской области, открытого нами с еще малолетним сыном Сережей в 1969 году, утвержденного омскими властями в 1971 году, а затем ставшего лучшим участком Памятника Природы «Реликтовая лесостепь», заповеданного распоряжением 494-п омского губернатора Л.К.Полежаева 20 сентября 1995 года и стертого с лика земли в 1996-1997 годах вандалами всех уровней.

Да святится же Имя Твое, чудесная Страна Цветов и Насекомых, почти тридцать лет добросовестно служившая Природе, Гармонии, Науке, которая даже после гибели служит автору этих строк источником Высшего Вдохновения и — бесконечной Ностальгии.

Новосибирск, 2000 г.

Не многим известно, что кроме домашних медоносных пчел, дающих людям мед, воск, прополис и много других пчелопродуктов, в нашей, до сих пор еще огромной стране обитает множество видов других пчел, объединяемых энтомологами в так называемое надсемейство пчелиных, коих насчитывается более тысячи видов; большая их часть живут не семьями, как медоносные пчелы и шмели (о шмелях мы уже писали: В.Гребенников. «Внимание: шмели!» — «ЗС», 1970, #8), а одиночно: у них нет ни маток-«цариц», ни разделения на «касты». Все труды по строительству гнезда, его защите, выкармливанию-выхаживанию потомства ложатся лишь на единственную самку (самцы после оплодотворения самок тут же отмирают). Но зато как разнообразны их повадки, приемы изготовления гнезд, способы доставки в них корма детям-личинкам, меры борьбы с «нахлебниками» (таковых в мире насекомых предостаточно), методы пространственной ориентировки, различного рода инструменты! Ведь именно пчелиные — основные опылители цветковых растений, без коих Природа нашей планеты была бы какой-то совсем другой…

Всего специалисты различают семь семейств пчелиных — коллетиды, андрениды, галиктиды, мелиттиды, мегахилиды, апиды, антофориды. Мне пришлось иметь дело, а то и «взаимовыгодно сотрудничать» с представителями каждого семейства, и потому очень хочется ввести читателя в этот удивительный, во многом таинственный Мир Пчел.

Давным-давно, в конце шестидесятых, я организовал первый в стране энтомологический заповедничек, площадью всего 6,5 га, в котором мы провели множество наблюдений, поставили интереснейшие эксперименты по доместикации (одомашниванию) шмелей; в нем проходили практику студенты вузов страны; огромных трудов стоило его содержать, за ним ухаживать и охранять не только от вандалов, но и от чиновников-бюрократов всех рангов. «Страна насекомых» мною подробно описана тоже в журнале «Знание — сила» — #6 за 1973 год. Сейчас в связи с преклонным моим 73-летним возрастом, двукратным тяжелым инсультом и, главное, отсутствием средств на поездки туда, в Омскую область, биорезерват этот уничтожен — повалена и ржавеет ограда, центральная поляна пересечена дорогами, все еще травит природу кем-то вываленная куча суперфосфата (это когда он был дешев). Между прочим, этот заповедник все еще числится в высоких бумагах как государственный Памятник Природы регионального значения «Реликтовая лесостепь», и этими бумагами при случае козыряют, избегая свозить туда, «на природу», тех или иных высоких гостей…

Но вернемся лучше в прошлое, когда там был настоящий рай для насекомых.

…В глубине самого большого и самого густого леса, находившегося на территории нашего микрозаповедника (тогдашний совхоз «Лесной» Омской области), была очень маленькая — не более шести квадратных метров — потаенная полянка. Здесь, в лесной глуши, не было ни высоких трав, ни ярких бабочек, ни даже муравьев. Вернее, один муравейник когда-то очень давно тут был, но когда вокруг поднялся молодой густой осинник, превратившийся затем в лес, чем-то не понравившийся шестиногим охотникам, хозяева бросили свое жилище и куда-то переселились. Опустевший древний муравейник осел, пророс травами и стал просто большой кочкой, казалось бы, безжизненной, уныло возвышающейся на никому неведомой крохотной полянке.

Но ранней весной я заметил: над кочкой вьются маленькие серые пчелки. Полетают над ней, опять сядут — и так все недолгие часы, пока сквозь стволы осин пригревает невысокое весеннее солнце, пробивающееся на полянку.

Точно такие же пчелки кормились на ивах, пышно и душисто цветущих в некоторых уголках заповедника. На солнечно-медовых сережках ивы-краснотала «отъедались» изголодавшиеся после долгой зимней спячки многочисленные разноцветные шмели, цветочные мухи, наездники и разные земляные пчелы: такие же вот маленькие, серые, принадлежащие к роду коллетов, и другие, покрупнее, тоже сероватые или же наполовину темно-оранжевые, наполовину черные, или сплошь угольно-черные с лиловатым отливом — так называемые андрены.

Я заподозрил: в холмике том, что некогда был муравейником, теперь поселение коллетов. Через некоторое время догадки мои подтвердились: на склоне бугра появилось несколько отверстий с небольшими земляными отвалами: пчелы-самки углубляли свои подземные жилища или готовили новые. Картину их упоенного труда несколько «разнообразили» самцы коллетов (они чуть помельче самок, а усы, наоборот, у них длиннее): в своем весеннем возбуждении эти «микродонжуаны» приставали к самкам, иногда по двое или по трое, и этот серый комок скатывался к подножью бугра, так что строительнице приходилось, отпихнув приставал, взлетать и затем искать свою норку, дабы продолжить вроде куда более срочные землекопные работы.

Через неделю мне очень захотелось вскрыть холмик, дабы подглядеть, каковы постройки сереньких трудолюбиц. Но — заповедность! Разрушать, даже частично, подземную колонию коллетов я не имел права. Хорошо бы найти хоть одно такое же гнездышко коллетов в другом месте, вдали от заповедника!

И тут вспомнил: есть такие гнезда! На землях парка-плодопитомника «Жуковский», который прилежит к городку Исилькулю Омской области, где я тогда жил и работал, когда-то корчевали пни, освобождая поле для посадок. Огромные разлапистые выворотни, лежащие на краю поля то перевернутыми вверх тормашками, то на боку, все еще держали в своих корявых ручищах большие массы почвы, будто не хотели с нею расстаться, хотя давно уже были мертвы. Почва эта, удерживаемая корнями, была глинистой, прочной и осыпалась лишь понемногу, превратившись у некоторых коряг в высокие, более метра, вертикальные «обрывы».

Один из них облюбовали пчелки, именно такие, как в старом муравейнике заповедника. Обнаружил я пчелиное обиталище совершенно случайно: устав, присел у выворотня, прислонившись к нему спиной. Но вскоре к моему лицу подлетела небольшая пчелка с грузом желтой цветочной пыльцы на ножках и стала виться передо мной, как бы настойчиво прося куда-нибудь отсюда убраться. Тут я понял, что загораживаю своим затылком вход в ее квартиру — леток. Подлетела и другая такая же пчела; я отодвинулся, повернулся и увидел много дырочек, зияющих между путаницей корней в вертикальной глинистой стенке. Маленькие работницы тотчас же юркнули в летки — каждая в свою «дверь«…

Про обилие пчелиного населения этого не совсем обычного «общежития» говорило и то, что тут же вились исконные прихлебатели диких пчел — тощие осы-гастерупции с предлинным яйцекладом, огненно-сияющие осы-блестянки, норовящие подсунуть свои яички в пчелиные норки, и другие «кукушки» отряда перепончатокрылых. А летающие возле какого-то места вот такие насекомые — паразиты диких пчелиных — верный признак того, что тут находится богатая многолетняя колония честных тружениц: одиночных пчел одного или нескольких видов.

Тем летом, когда я обнаружил эту колонию коллетов в выворотне, я не стал ее беспокоить: уж очень был занят шмелиными делами, развозя и закапывая подземные искусственные жилища для шмелей в самых различных местностях вокруг райцентра. А ведь так надо было изучить хотя бы некоторых родственников шмелей — одиночных диких пчел, узнать, как устроено жилище таких же самых коллетов, которые поселились в заповеднике! Тем более что старые эти коряги должны были убрать для расчистки краев поля, то есть загубить маленький пчелоград.

И вот я на месте. Лето, увы, уже давно позади, рваные темные облака сплошными рядами быстро бегут по небу, холодный резкий ветер несет то мелкие снежинки, то колкую крупу. У «пчелиного» пня безжизненно и пусто, дырочек-летков не видно. Неужто заселенный пчелами слой почвы уже осыпался и пчелиный городок погиб?

Устроившись на кучу опавшей листвы, которую ветер согнал под пень и уже припорошил снегом, я достаю нож и тихонько начинаю срезать пласты земли с откоса. После третьего среза почва становится похожей на ноздреватый сыр — это коридоры пчелиных жилищ. Значит, цел пчелоград!

С великой осторожностью вскрываю подземные галереи. Они сложны, перепутаны, огибают мелкие и средние корешки дерева, что очень затрудняет мою работу. Приходится доставать блокнот и после каждого обрезанного с великой осторожностью корня делать точные зарисовки, чтобы из массы гнезд выделить хотя бы два таких, устройство которых можно увидеть и понять, а содержимое, по возможности неповрежденное, доставить в лабораторию.

Галереи коллетов оказались отделанными тончайшей прозрачной пленкой, но достаточно крепкой: при осторожных «раскопках» большие отрезки этого канала оставались целыми, наподобие пластиковых трубок. Постепенно я извлекал их и укладывал в коробку с ватой точно в том порядке, как они были сделаны пчелой. Из чего делает пчела такой странный и красивый материал, напоминающий целлофан? Домашние пчелы, например, выделяют воск для строительства сотов специальными железами, расположенными на нижней части брюшка. А вот коллеты поступают иначе: вырыв подземные помещения для своих детишек, они тщательно отделывают, выглаживают их стенки, а потом обмазывают особым веществом, выделяемым изо рта.

Чудесная «штукатурка» тотчас твердеет на воздухе — именно твердеет, а не высыхает, так как после этого пленка совершенно нерастворима в воде. Такое свойство необходимо для полной изоляции корма и личинок от влаги: ведь во время сильных дождей земляной откос с гнездами коллетов пропитывается водой насквозь, пища, заготовленная матерью (цветень + нектар), заплесневеет, а стенки жилища оплывают и обваливаются. Лишь водостойкая прочная отделка стенок и полная герметизация личиночных каморок спасают потомство пчелы от любых погодных невзгод.

В одном гнезде находилось восемь ячеек-каморок для пчелиной солоди, в другом — пять. Ячейки располагались последовательно в «главных коридорах», а некоторые — в боковых отнорках, но в этом случае отделялись от основного хода плотной земляной пробкой. Каждая ячейка была запечатана матерью чрезвычайно добросовестно: плотно загорожена пленчатыми крышками, да не одной, а двумя, между которыми была просторная воздушная прослойка. Столь сложная работа, несомненно, имела важный биологический смысл, а какой — сказать затрудняюсь.

Гнезда, со всеми их коридорами и ячейками, располагались в вертикальной плоскости земляного кома. Соседние гнезда были «вплетены» друг в друга отнорками и коридорами, но совершенно не соприкасались. Как соседкам-пчелкам, роющим свои забои и штреки в земле и путанице корней, удавалось «учуять» близость других гнезд, я теперь знаю, описал этот «эффект полостных структур» в своих книгах «Тайны мира насекомых» (Новосибирск, 1990) и «Мой мир» (Новосибирск, 1998) и надеюсь рассказать об этой, прямо скажем, невероятной моей бионической находке где-то вскорости в нашем журнале («вскорости» — оттого, что возраст и болезни).

…В каждой ячейке — аккуратном «целлофановом домике» — находилось по толстой белой личинке, почти доевшей запас медвяного теста — смеси цветочной пыльцы и нектара. Содержимое ячеек очень хорошо было видно через тонкую прозрачную пленку, и поэтому дома я без труда наблюдал, как личинки превратились в куколок, которые со временем потемнели, а потом превратились и во взрослых пчелок — это произошло уже на следующее лето. Когда они выбрались из своих целлофановых келий, то перед тем как их выпустить в заказник, мне удалось установить, что пчелы эти относятся к виду «коллет Девиса» (по-латыни Коллетес давиэзанус) — опылителю сложноцветных растений, крестоцветных и зонтичных, отмеченному учеными в Европе, Сибири, Монголии и Северной Африке и гнездящемуся только на крутых склонах. А мы не смогли защитить от уничтожения популяцию этого вида, до нас никем не отмеченного на бескрайних равнинах самой большой низменности в мире — Западно-Сибирской…

Хотя он, возможно, пригодился бы для увеличения семенной продуктивности такого ценного крестоцветного растения, как рапс. Мы ж ведь почти «научились» делать для гнездования этого коллета бугорки, гряды и небольшие насыпи. «Что умеем, не храним…»

В те далекие счастливые годы я провел еще одну серию экспериментов. В результате оказалось, что тончайшая пленка коллетов не растворима не только в воде, но и в абсолютном спирте, бензине, ацетоне и даже в… концентрированной серной кислоте. Синтезировать бы такое же вещество нашим химикам!

Площадь ныне уничтоженного энтомозаповедничка была всего 6,5 га. Площадь же всего Памятника Природы «Реликтовая лесостепь», упомянутого в эпиграфе, составляла в 1995 году 284 га — в трех хозяйствах юго-запада Омской области мы обнаружили еще несколько относительно нетронутых клочков Природы, это поддержал и утвердил губернатор области. На сегодняшний день уцелел лишь один заповедничек — в АОО «Украинское» Омской области, директор которого Виктор Михайлович Эйсмонт, понявший и оценивший нашу работу, без слов отдал под это дело 86 гектаров Природы, да еще «прирезал» к ним 11 га старой пашни, где мы замыслили путем ряда искусственных мероприятий восстановить «доисторические» разнотравные луга и степи. Но это уже тема отдельного разговора.

Виктор Гребенников

ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное
пункт приема металлолома рядом со мной Во-вторых, вы таким образом заботитесь об окружающей среде. Ведь вместо того, чтобы разлагаться на свалке, металлолом будет переработан и использован в других изделиях. Однако многие не хотят заниматься этим, так как считают, что это довольно трудоемкий процесс.

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005