Методические материалы, статьи

Вход в каменный век

Это было в 1991 году на Чукотке, на берегу Берингова пролива. Морские волны размыли берег, и на наших глазах из земли появились два огромных, вертикально стоящих китовых черепа. Между ними проступили очертания челюстных костей и позвонков гренландского кита. Они располагались в порядке, исключавшем какие-либо сомнения: перед нами было жилище морских зверобоев древней Арктики1. Кости выполняли роль несущих конструкций — стен и опор кровли. Узкое пространство между ними было коридором, ведшим в соседнее помещение. Мы стояли у входа в каменный век в самом прямом смысле слова…

Прошло два года, и китовые черепа рухнули под напором прибоя. А еще через год, вновь приехав на Чукотку, мы уже не смогли отыскать их в замывшем береговой откос сыром песке…

Каждый, кто бывал в археологических экспедициях, легко представит себе наши чувства. Беда заключалась в том, что для спасения памятника ничего нельзя было сделать. Последние десяти тысяч лет уровень Берингова пролива неуклонно поднимается. Построить в Арктике дамбу едва ли реально, тем более здесь, на севере, катастрофически обнищавшем в наши дни. Провести раскопки мы тоже не могли: они непременно вызвали бы мощную эрозию береговой линии, быстрое появление оврагов. Тогда не только жилище, частично разрушенное морем, но и другие, пока еще полностью сохранившиеся древние жилые комплексы Эквена были бы обречены на скорое исчезновение.

На протяжении многих лет главным объектом археологических исследований в Эквене были древние погребения2. Раскопки захоронений дали очень разнообразный материал, но стопроцентной уверенности в том, что он достаточно полно отражает культуру эквенцев у нас, разумеется, не было. Погребальный инвентарь прежде всего, конечно, приоткрывал завесу в мир религиозных и мифологических представлений. А какой была обычная жизнь древних зверобоев Берингова пролива две тысячи лет назад? Каким был их быт? Ответить на эти вопросы нам представлялось особенно важным. Ведь речь шла о культурной традиции, существовавшей на протяжении тысячелетий в экстремальных климатических и природных условиях, на краю ойкумены, вдали от центров мировой цивилизации.

Но реконструировать хозяйственную деятельность и материальную культуру древних обитателей можно было лишь раскопав поселение. Рухнувшее под натиском моря жилище стало для нас красноречивым напоминанием — откладывать эти исследования мы больше не вправе. В 1995 году экспедиция Музея Востока выбрала в Эквене наиболее удаленный от береговой линии жилой комплекс и приступила к раскопкам.

Вместе с нами принимали в этом участие иностранные коллеги — археологи из Германии, Швейцарии, Дании, Канады.

Интерес зарубежных ученых к древностям Чукотки объяснить нетрудно. 20-30 тысяч лет назад через северо-восток Азии и Берингию — перешеек, соединявший в далеком прошлом Чукотку и Аляску и впоследствии ушедший под воду, — прошли в Новый Свет палеоиндейцы. Позднее, в III тысячелетии до нашей эры отсюда, с чукотских побережий началось продвижение в высокие широты морских арктических зверобоев — предков нынешних эскимосов Аляски, Канады и Гренландии. Естественно, всех интересовали истоки, корни. Здесь-то они как раз и были.

Раскопки жилища древних эскимосов, получивших название Н-18. Так это выглядит сегодня.
Жилище, раскопки которого были начаты нашей экспедицией, получило название Н-18. «Н» — первая буква английского слова «house» («дом»), «18» — порядковый номер на топографическом плане поселения. (Здесь сохранилось в общей сложности около тридцати жилых комплексов).

Внешне дом 18 напоминал степной курган. Он имел около пятнадцати метров в диаметре и возвышался почти на метр над современной поверхностью. Древние обитатели Эквена построили дом на небольшом естественном возвышении, слегка углубив его в землю. Стены центральной, «теплой» части жилища были сложены из больших кусков дерна. Основу его конструкции составляли кости, челюсти и черепа гренландского кита. Их использовали прежде всего в качестве опор для кровли. Этой цели служили и поставленные друг на друга массивные китовые позвонки, а также столбы из деревьев, принесенных южными течениями.

Опоры располагались вдоль стен и в центральной части помещения. Несмотря на внушительные размеры, они были вкопаны в землю всего на 30 сантиметров. Подобно современным строителям, возводящим на Севере дома на сваях, эквенцы учитывали фактор вечной мерзлоты: даже при небольшой глубине ямы постоянно смерзшийся грунт прочно удерживал основание опоры.

Высота внутреннего помещения от пола до перекрытия в центральной части дома составляла 150-160 сантиметров, то есть соответствовала среднему росту морских зверобоев древней Арктики. Кровля жилища была сооружена из китовых костей, дерева, дерна, а пол вымощен крупными — до полутора метров в длину — сланцевыми плитами. В восточной, обращенной к морю стене был вход в виде узкого, длинного коридора. У противоположной стены — возвышавшееся над полом спальное место.

Мы не случайно так подробно говорим об этом — устройство жилья, строительные технологии древних эскимосов почти не изучены. В истории археологических раскопок в Арктике не было, пожалуй, случая, чтобы древние жилые сооружения исследовались с такой тщательностью и полнотой. Наши немецкие коллеги фиксировали даже мельчайшие следы арктических мышей — леммингов. Их проникновение в землянку после того как ее оставили люди, могло изменить местоположение отдельных предметов. А находок в доме было чрезвычайно много.

И значительная их часть принципиально отличалась от тех, что были в могильнике. Например, массивные каменные, обработанные несколькими грубыми сколами орудия, кожаная обувь, сосуды из китового уса, деревянные черпаки, корытца и даже каркас бубна. Найденный нами бубен оказался самым древним музыкальным инструментом, обнаруженным когда-либо на Чукотке. Каково же было наше удивление, когда в 25 километрах от нашего лагеря, в Уэлене — современном селении береговых чукчей и азиатских эскимосов — мы увидели в руках у участников фольклорного ансамбля бубны точно такой же конструкции!

Наш дом был построен в IV веке (таковы данные радиоуглеродного анализа). Поскольку в нем нет следов перестроек, люди, вероятно, жили здесь сравнительно недолго и покинуть свой дом их заставила трагедия. На спальной платформе и рядом с ней мы обнаружили останки семи человек — мужчин и женщин. Все они очень молоды — самому старшему было около тридцати, остальным — на 10-12 лет меньше. Что послужило причиной их гибели? Почему тела умерших остались не погребенными? Мы не знаем, можем лишь догадываться

Судя по обилию в доме вполне пригодных вещей, жилище покидали в спешке. В старину чаще всего так бывало, когда приходила эпидемия. Спасаясь от болезни, люди оставляли не погребенными умерших, нетронутым домашний скарб и как можно скорее уходили прочь от страшного места.

Но не исключено, что события развивались и по иному сценарию. С версией об эпидемии не слишком согласуется возрастной состав умерших. Если это были члены одной семьи, почему среди них не было детей, стариков? Не связана ли трагедия с борьбой между различными кланами в Эквене полторы тысячи лет назад?

Это — далеко не единственная загадка, с которой столкнулась экспедиция. В 1998 году, исследуя территорию к югу от нашего дома, где по нашим предположениям культурного слоя не должно было быть под топкой заболоченной почвой, мы наткнулись на плотно утрамбованную поверхность, вымощенную китовыми лопатками и плоскими камнями. Это было удивительное открытие. Вертикальных опор, поддерживающих тяжелую стационарную кровлю, мы не нашли, хотя, конечно, если это была хозяйственная пристройка к теплому жилому помещению, она могла перекрываться шкурами животных на легком деревянном каркасе. Здесь был каменный очаг, а неподалеку — два углубления правильной формы с плотными, пропитанными органикой стенками и дном, резервуары для хранения запасов пищи и жира морских животных, служившего древним охотникам топливом для обогрева и освещения жилищ. Все говорило о хозяйственной пристройке, но вдруг — масса осколков, фрагментов керамики, множество заготовок сланцевых орудий. Выходит, площадка у южной стены дома 18 — не только кухня и кладовая. Может быть, здесь находилась производственная мастерская. Большая она была или маленькая, пока неизвестно, однако ясно, что она уходила в сторону соседних строений, удаленных на 20-30 метров. А что если эти жилища тоже были окружены вымосткой из камней и китовых костей? Не соприкасались ли рабочие зоны друг с другом? Не было ли в Эквене своеобразной «городской площади»?

Возможно, это слишком смелое предположение. Нужны дополнительные доказательства. Но уже сегодня можно утверждать: раскопки этого жилища во многом меняют представления об образе жизни морских зверобоев древней Чукотки.

Вплоть до недавнего времени считалось, что полуподземные жилища использовались древними эскимосами только зимой, а затем люди переселялись в легкие переносные дома, так как землянки заполнялись талыми водами. Но рабочая площадка сильно поколебала эту уверенность. Вполне возможно, что люди оставались здесь и на лето. И значит они могли как-то защитить углубленное в землю жилье от паводка и грунтовых вод. Устроить свое поселение так, чтобы жить в нем и зимой, и летом.

Казалось бы, что здесь особенного? Участники нашей экспедиции ответят на этот вопрос с ходу. Каждый день нам приходилось шагать четыре километра, чтобы оказаться вначале на раскопе, а затем снова в лагере. Поставить палатки рядом с древним поселением мы не могли — их заливало водой. Для лагеря пришлось искать место на возвышении, но оттуда не сумеешь в считанные секунды спустить в море лодки, если у берега появились моржи, киты или тюлени. Научившись возводить свои дома непосредственно на морском берегу, нередко в топких низинах, люди значительно увеличивали территорию, на которой могли жить и хорошо охотиться. Это, в свою очередь, привело к росту численности населения и к новым, более сложным общественным отношениям.

О высоком уровне развития социальной культуры морских зверобоев древней Чукотки свидетельствуют и другие факты. Прежде всего, совершенно ясно, что возвести такую постройку могла только группа из четырех-пяти мужчин. Причем даже если строителям активно помогали женщины и дети, работа у них была по-настоящему трудной. В ходе раскопок мы убедились, как непросто перемещать китовые черепа и челюстные кости даже на небольшие расстояния, убедились, сколь тяжелы лежавшие на полу сланцевые плиты. Добавим затраты труда на рытье ям для многочисленных вертикальных опор, на создание обширного углубления в центре жилища. Кстати, копать эквенцам приходилось не стальными лопатами, а мотыгами из моржового клыка! Впрочем, начиналось строительство явно не с этого, а с подготовки всех необходимых материалов. Кости китов нужно было принести с берега, а это не менее двухсот-трехсот метров, каменные плиты тащили уж совсем издалека: ближайший горный массив находится от Эквена в десяти километрах.

Важно учесть еще ряд обстоятельств. Строить землянку можно было только летом и в начале осени, то есть в июле, августе, первой половине сентября. Затем на Чукотке начинаются сильные дожди, а вскоре их надолго сменяют обильные снегопады. Но июль-сентябрь — самая напряженная для морских зверобоев пора: время летней охоты и рыбной ловли, заготовка продуктов на долгую полярную зиму. Значит, продукты для семьи, строившей жилье, заготавливали односельчане, и число эквенских зверобоев было настолько велико, что община спокойно могла обойтись на промысле без нескольких человек.

Возводилось жилище, по всей вероятности, в течение не одного, а как минимум двух сезонов. Вспомним, глубина ям для опор была небольшой. Следовательно, они могли прочно стоять только в смерзшемся грунте. Но для этого нужно было дождаться зимы, морозов, которые восстановили бы нарушенный при рытье ям уровень вечной мерзлоты и надежно сковали основания опор льдом.

На побережьях Берингова пролива прослеживается целая серия неолитических культур — древнеберингоморская, оквикская, ипиутакская, бирниркская, пунукская. Если судить по захоронениям, основными жителями Эквена около полутора тысяч лет назад были древнеберингоморцы. Однако в нашем доме (Н-18) наконечников гарпунов, характерных для древнеберингоморцев, обнаружено не было. А были гарпуны бирниркского и пунукского типов. Погребения бирниркцев и пунукцев тоже есть в Эквенском могильнике, но они датируются более поздним временем, чем наше жилище. Может быть, его обитатели были одними из первых носителей новой культурной традиции, появившейся в этих краях? Не этим ли объясняется тот факт, что Н-18 располагался на окраине селения, в стороне от наиболее крупных и, по-видимому, более древних жилых комплексов? Возможно, позднее, когда бирниркцы и пунукцы стали полноправными хозяевами Эквена, они возводили свои дома в его центральной части, но поначалу, наверное, селились на периферии.

Как приняли представителей новых кланов местные древнеберингоморцы? Думается, что хорошо. Иначе переселенцам едва ли удалось построить просторное жилище, тем более что строители, несомненно, нуждались в помощи. Но что произошло дальше? В Эквене есть масса свидетельств тесных связей между древнеберингоморцами, бирниркцами и пунукцами. И все-таки отношения между ними не всегда были безоблачными. В одном из эквенских погребений мы обнаружили останки человека, погибшего от раны, нанесенной стрелой пунукского типа. Что если и гибель молодых людей, о которых шла речь, была связана с межплеменным конфликтом?

Правда, весь наш исследовательский опыт свидетельствует скорее об обратном: в селениях морских зверобоев древней Арктики жили бок о бок люди, принадлежавшие к разным культурным традициям. Больше того, нам представляется, что толерантность древних обитателей чукотских побережий была одним из основных факторов их приспособления к суровым природным условиям. Но, как известно, нет правил без исключений, и в случае с нашим домом мы, возможно, имеем дело как раз с таким печальным исключением.

Здесь, вероятно, можно было бы поставить точку. Раскопки эквенского жилища не закончены, многое нам самим остается неясным. Но есть в наших исследованиях один аспект, важность которого уже сейчас не вызывает сомнений.

В науке не раз обращалось внимание на то, что выводы, полученные в ходе раскопок арктического неолита, можно распространить на один из самых древних периодов общечеловеческой истории. Климат на Чукотке в первом тысячелетии нашей эры оставался практически таким, каким был на большей части Северного полушария в ледниковый период, 15-20 тысяч лет назад, когда север Европы, Азии и Америки населяли верхнепалеолитические охотники на мамонтов. Охота на моржей и китов, как и охота на мамонтов, обеспечивая людей большим запасом продуктов, требовала от них коллективных усилий и была опасна. Общность, чрезвычайная похожесть основополагающих природных и социальных факторов обусловливала близость многих культурных традиций палеолитических охотников приледниковых районов планеты и неолитических зверобоев Берингова пролива. Но если палеолитическая традиция едва различима под напластованиями последующих эпох, то неолит Берингова пролива различим и известен очень хорошо. В этом отношении исследование эквенского жилища представляет исключительно большой интерес.

Исследователям палеолита известно, что охотники ледникового периода возводили жилища из костей мамонта, отапливали и освещали дома жиром животных. Но какие конкретно строительные приемы могли использовать люди в палеолите? Где и как хранили жир, необходимый для отопления? Об этом строили догадки. Данные, полученные в ходе раскопок жилища Н-18, дают ответ на эти вопросы.

Разнообразные бытовые предметы из этого жилища позволяют хорошо представить себе, какие вещи создавали люди в каменном веке из не дошедших до наших дней «мягких материалов» — меха, кожи, коры дерева. Очень интересен и сравнительный анализ каменных орудий, сделанных в ледниковый период и полторы-две тысячи лет назад. Обрабатывая камень, обитатели Эквена использовали, наряду со сложными техниками, характерными для неолита, чрезвычайно архаичные приемы. Например, технику грубой оббивки крупными сколами. Формы эквенских изделий, выполненных в этой технике — рубил, молотков, грузил для сетей, — позволяют реконструировать не дошедшие до нас типы орудий труда, которые могли существовать пятнадцать-двадцать тысяч лет назад.

Находки в Эквенском поселении подтверждают гипотезу о том, что у охотников древнего каменного века, занятых коллективной, крайне рискованной охотой на больших и сильных животных, могли быть, наряду с крупными жилищами, и сравнительно небольшие, а значит, возможно, была и парная семья.

Не исключено, что сравнительный анализ обеих культурных традиций изменит многие существующие сегодня представления об эволюции социума в эпоху древнего каменного века. В статье «Чукотские Микены» говорилось о том, что культура древних зверобоев Берингова пролива приблизилась к уровню культур, за которыми прочно утвердился термин «цивилизация». Не означает ли это, что нечто подобное могло произойти и в эпоху верхнего палеолита? Что темпы эволюции палеолитических культур были различны, и при благоприятном стечении обстоятельств первобытные охотники приледниковых зон Старого и Нового Света достигали подлинных высот социального и духовного развития?

На наш взгляд, в эпоху палеолита могли формироваться мощные культурные центры и вполне могли возникать своего рода протоцивилизации. Это предположение, безусловно, не более чем «рабочая гипотеза», однако оно позволяет объяснить, почему, например, наиболее выдающиеся произведения пещерной живописи Западной Европы сконцентрированы во времени и пространстве: юг Франции, север Испании, Х тысячелетие до нашей эры.

Есть немало других любопытных фактов древнейшей истории человечества, которым можно найти объяснение, обратившись к неолитическому прошлому морских арктических зверобоев. В дальнейшем мы предложим читателям журнала специальную статью, посвященную этой теме. А сейчас, завершая рассказ о недавних археологических раскопках в Арктике, хотелось бы сказать, что жилища обитателей Чукотки начала нашей эры — это действительно вход в каменный век, ключ к воссозданию культурной традиции, из которой в конечном итоге родилась наша сегодняшняя цивилизация.

Михаил Бронштейн, Кирилл Днепровский

ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное
Заказать букет цветов с доставкой Заказать цветы с доставкой в любой город мира с Cyber Florist. Заказ цветов с доставкой в интернет-магазине Кибер Флорист ру. Огромный выбор и приятные цены.

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005