Разные лики роботов
В зоопарке стальных зверюшек
Будущее принадлежит и людям, и машинам. Ученые мечтают о маленьких, мобильных, технически автономных роботах, которые могут двигаться с помощью тончайшей моторики и чувствительных сенсоров.
Подобные агенты проникают всюду, куда человек с трудом может попасть или куда путь ему вообще заказан. Их форма отвечает их функциям. Роботы-крабы разминируют акваторию военно-морской базы. «Думающие тележки» совершат покупку в магазине для людей, прикованных к постели. Роботы-гусеницы очистят трубопроводы.
«В научной фантастике, говорит британский профессор Кевин Уорвик, преобладают какие-то однобокие представления о будущем. Большинство людей при слове «робот» воображают человекоподобную машину. Но это не так. В будущем мы станем иметь дело с роботами самых разных размеров и конфигураций. Общаясь с окружающим миром, они сами, без чьей-либо помощи, станут его постигать. Они начнут с элементарного подражания и научатся думать».
Подлинную сенсацию вызвали трехколесные роботы, выкатившиеся из стен того же Института кибернетики, где работает Уорвик. Они умели ловко разъезжать, уворачиваясь от любых препятствий. Каждый из них был оснащен полусотней электронных нейронов. Самые смышленые из этих машин сообразили даже, что время от времени, когда силы у них оказываются на исходе, надо подрулить к розетке и подзарядиться. Эти искусственные зверюшки, придуманные Уорвиком, сами, подобно волкам или воронам, сбиваются в стаи, выбирают себе вожака и подсказывают друг дружке, что за опасности им могут встретиться и где их поджидают ямы, барьеры, тупики. В отличие от большинства россиян, они запросто общаются по Интернету со своими сородичами, выпестованными в Токио и Нью-Йорке.
В Массачусетсском технологическом институте тоже мастерят общительных роботов. Каждый из них чуть побольше спичечного коробка. Передвигаются они, словно миниатюрные танки, на двух гусеницах, обмениваясь сигналами со своими сородичами. Ведут себя по-разному, все зависит от программы. Одни, к примеру, послушно следуют за вожаком. Другие стараются что-нибудь поймать. Существует даже некая критическая «плотность роботов». Как только она достигнута, роботы, словно стая подростков, отправляются куда-нибудь погулять.
Ученые надеются, что со временем эту привычку роботов бродить толпой удастся использовать во благо людям. Эти крохотные танки, ползающие по лаборатории, всего лишь миниатюрные модели будущих роботов-саперов. Размером те окажутся с коробку из-под обуви. Когда-нибудь эти «коробки», как рассчитывают американцы, дружной компанией покатят по минным полям, очищая землю от спрятанной там взрывчатки.
Война робота с треугольником
В США, в Калифорнии, появился на свет «думающий» робот Номад, созданный нобелевским лауреатом Джеральдом Эдельманом. Он умеет набираться опыта. Залогом тому компьютерная программа «Дарвин». Разъезжая по лабораторным залам, робот (ведь вложены же в него мозги!) привыкает отличать «плохие» геометрические фигуры от «хороших». Первые заряжены электричеством. Если Номад ткнется в эту «дрянь» своей магнитной мордочкой, его слегка «шандарахнет». Такая встряска малоприятна даже для машины. Поэтому Номад, пережив шок, внимательно смотрит по сторонам. Он выискивает своими глазками-видеокамерами эту вреднющую фигурку. Допустим, его обидел треугольник. Поначалу Номад осторожничает и объезжает все треугольники стороной. Однако этот робот столь же забывчив, как человек. Если какое-то время опасные объекты не попадаются ему на глаза, он забывает о них до тех пор, пока удар током в очередной раз не вернет ему память.
Сами ученые довольны такой забывчивостью. Раз уж они взялись моделировать мозг человека, то надо стерпеться со всеми ошибками, что мы походя допускаем. Мы же не всегда такие педанты, как наши компьютеры. Мы сплошь и рядом что-нибудь забываем, путаем, так пусть же машина подражает нам и в наших слабостях. Все-таки «я человек, и ничто человеческое мне не чуждо»!
Умные бестии учат грамматику
Машины меняются. Домашние компьютеры нового типа пытаются вести себя, как маленькие человечки. Во всяком случае, голос хозяина, как уверяют их создатели, они схватывают на лету. С помощью микрофона в них можно надиктовывать тексты, а компьютер, словно стенографистка, запомнит все сказанное и превратит в печатный текст. Разве она не умница? Чем она думает? Не такими ли мозгами, как мы?
Увы, поведение этой старательной машины тоже пока далеко от разумного. Наш мозг легко отличает голос от посторонних шумов. Если за спиной собеседника хлопнет дверь, зашаркают чьи-то шаги или зашелестит разворачиваемая газета, мы пропустим эту негромкую какофонию мимо ушей. Из беспорядочной смеси звуков, долетающих до нас, а это миллион бит информации каждую секунду, мы выделяем лишь несколько сказанных нам слов. Мы равнодушны к шуршанию газетных листов, как и к отрывистым репликам дверного полотна.
А вот неловкий ум компьютера доверчиво улавливает все эти звуки, пытаясь выискать в них смысл. Он подолгу сравнивает топот и дребезг с любыми словами английского лексикона и не находит никакой разгадки услышанному. «Смысл ваших слов невозможно понять» подобную ремарку компьютер готов будет то и дело вплетать в разглагольствования своего повелителя. Его болезненная чуткость выдает в нем машину. Человеческий мозг давно уже внимает лишь сказанному, и, более того, в век «информационной революции» мы невольно научились из целого роя слов, реплик, фраз, витающих вокруг нас, безошибочно улавливать только то, что относится к нам или к нашим интересам. Все прочие потоки информации мы умеем блокировать, мы защищаемся от них. Сказанное порой отскакивает от нас, «как горох от стенки». Подобный механизм щадит наш мозг и помогает нам в этом море сказанного и услышанного оставаться самим собой личностью, а не жалкой, беспомощной машиной, с одинаковым интересом внимающей всему вокруг и дающей свой отклик на всякий звук.
Но и этого мало. Даже оказавшись в стерильных условиях, в изолированной комнате, один на один с человеком, машина по-прежнему теряется. Наша речь сплошь и рядом кажется ей бессмыслицей, чем-то логически недопустимым. Где уж бедному компьютеру, не видавшему жизни, понять, что логику людям на каждом шагу заменяют опыт и интуиция! Мы моментально угадываем намерение говорящего. Мы понимаем смысл сказанной фразы, не вдумываясь, как сочетаются ее части. Нам незачем знать, разверзается ли в этих ровно соположенных словах такая логическая пропасть, которую не замостить никакими догадками. В самых пустячных разговорах мы по сто раз на дню перепрыгиваем через подобные пропасти, легко домысливая сказанное. Компьютер существо медлительное и основательное: он не умеет воспарять ввысь и перепархивать через всякие неувязки. Нет, он движется к постижению смысла, как муравей, шажок за шажком. И, ступив на тонкий лед нашей болтовни, тут же проваливается. Разве может чуткий ум машины выдержать подобную реплику: «В окне магазина она увидела велосипед. Она решила его купить». Что купить? Окно? Магазин? Велосипед? Смысл нам с вами понятен, а машине нет.
Понятие «разум» предполагает, что, отталкиваясь от примитивного «дано» и устремляясь в сторону неожиданного «итого», индивид успевает молниеносно проделать сложнейшие мыслительные операции. Чтобы научить компьютер думать так же, как мы, ученые предлагают пойти необычным путем. «Разум состоит из десяти миллионов правил» заявляет американец Дуглас Ленат. Весь вопрос лишь в том, кто научит машину этим десяти миллионам правил, когда мы и сами затруднимся определить их. Бельгийский лингвист и компьютерщик Люк Стеелс считает, что с машинами нужно, как с детьми, играть в развивающие игры. Тогда машина сама усвоит правила, принятые в окружающем мире, и приноровится к ним. В его проекте «Talking heads» («Говорящие головы») участвует сразу несколько компьютеров. Они всматриваются в предметы, возникающие перед ними, указывают на них световым лучом и, совещаясь друг с другом, нарекают их надлежащими именами. Эти умные бестии способны даже конструировать целые фразы, пусть и очень простые.
Это радует ученых. Они давно мечтают о том, чтобы машины не только умели повторять заученные ими уроки, но и творили что-то новое, свое. Ведь человек, по образу и подобию которого ученые принялись мастерить искусственные существа, постоянно перекраивает и переделывает все, что извлекает из окружающего мира, дабы из этих заимствованных повсюду материалов сотворить свою собственную маленькую вселенную.
Чужая голова плечи не тянет
«Фантастика! Дьявольщина какая-то!» иначе не скажешь. Американский нейрохирург Роберт Уайт намерен пересадить голову человека с больного тела на здоровое. По мнению врача, тело человека, умершего, например, от инсульта, часто бывает вполне крепким и нормальным. Почему бы не прирастить к нему голову смертельно больного пациента? Кстати, добровольцы уже готовы записаться к доктору Уайту на операцию, а в ее успехе он уверен. Он уже разработал специальную аппаратуру, которая поддерживает кровообращение в голове, отделенной от тела. Остается лишь точно соединить кровеносные сосуды, и голова пациента, приставленная к чужому телу, вновь начнет жить без всякой «живой воды» стародавних сказок. Если такая операция и впрямь возможна, то врачи могут подолгу поддерживать жизнь той или иной важной персоны, меняя ей одно износившееся тело за другим.
Сам Роберт Уайт уже провел пересадку голов у макак-резусов. После этой операции органы чувств обезьянок действовали вполне исправно. Животные могли видеть, слышать, ощущать вкус и кусать.
А все остальное? Конечно, итог операции не совсем утешителен. Уайт не волшебник, он только учится. Пока он может восстановить лишь систему кровообращения, а не центральную нервную систему. После операции пациент будет парализован. Однако, как уверяет Уайт, «многие больные раком хотели бы вести пусть даже такую неподвижную жизнь лишь бы жить. А лет через десять мы научимся соединять головной мозг со спинным».
Этические проблемы не занимают Уайта. «Их нет, заявляет он, суть человеческой личности находится в головном мозге, а тот трансплантируется вместе с головой». Человек это всего лишь мозг, и ничего более. Все остальные части его тела это дело наживное. Их мы вольны выбирать.